Памятник экстремизму

Пишет pavel_shipilin

Знаете, о чем мне подумалось, когда Путин открывал вчера в Кремле памятник московскому генерал-губернатору Великому князю Сергею Александровичу? О нашей короткой памяти. Нам мало уроков, полученных сто лет назад, кто-то обязательно хочет их повторить для закрепления

Фото с сайта Кремля.

Потому что все равно находятся те, кто готов идти на поводу у экстремистов, которые теперь распространяют информацию не в подпольных газетах, а в открытых социальных сетях и мессенджерах. Хотя суть остается прежней: насилие. Хорошо организованное, вооруженное не только бомбами, но и идеологически.

И я, честно говоря, не вижу большой разницы между джихадистами, призывающими убивать русских, и сторонниками Навального, которые стремятся к незаконной смене власти. Потому что те и другие сеют смерть. Только первые не скрывают целей, а вторые то ли по скудости ума, то ли из-за неумения заглянуть на шаг вперед не понимают, что госперевороты и революции очень часто приводят к гражданским войнам с многомиллионными жертвами. У России уже есть этот трагический опыт.

И поэтому мне не понятно, почему легко открывается насквозь экстремистский «Кавказ-центр», запрещенный даже в некоторых европейских странах.

Многие украинские сайты, а также доморощенные оппозиционные, которые позволяли себе экстремистские публикации, давно закрыты, а вот «Кавказ-центр» работает и распространяет воззвания всевозможных «шейхов» и «имамов». Призывает убивать, объявляет авторов терактов, угрожает новыми убийствами.

Надеюсь, вы тоже чувствуете разницу между свободой слова и распространением экстремизма?

А вот владельцы популярных соцсетей и мессенджеров почему-то не чувствуют, не идут на контакт с властями и не закрывают экстремистские сообщества, хотя их об этом настоятельно просят. Но меня в этой ситуации удивляют госорганы, которые смиренно отступают, хотя обязаны пресекать экстремистскую деятельность.

В начале прошлого века нерешительность властей разобраться с бомбистами привела к тому, что Россия чуть не прекратила свое существование. В нашем веке мы столкнулись с настоящим террором — нас убивают в метро, троллейбусах и даже порой в собственных квартирах.

Франция, между прочим, до сих пор живет в условиях чрезвычайного положения, объявленного после серии терактов 13 ноября 2015 года в Париже. Причем, режим ЧП просуществует до окончательной победы над ИГИЛ, то есть неопределенное время. Толерантным французам стало страшно, и плевать им теперь на ограничение демократических свобод.

А нам, видимо, не страшно. Обвинений в нарушении демократических ценностей мы почему-то боимся больше, чем терактов.