Вместо реванша Швеция подверглась еще большему унижению от России

8 августа 1741 года, Швеция объявила войну России – стремясь вернуть территории, отобранные у нее Петром I. Эта война сегодня почти полностью забыта – и совершенно напрасно. Ведь по итогам попытки реванша Швеция не только не достигла успеха, но потеряла даже то, что имела. Как же это произошло?

Из затянувшейся на двадцать один год Северной войны Швеция вышла фактически наполовину уничтоженной. Шведы лишились огромного количества молодых мужчин, полегших в сражениях, и большей части своей империи, разделенной между Россией, Пруссией, Данией и Ганновером. Из числа великих европейских держав Швеция перешла в разряд второстепенных государств. Те два миллиона ефимков (56 тонн серебра), что Петр Великий согласился выплатить шведам в возмещение их территориальных потерь в Прибалтике и Ингерманландии, стали для них слишком слабым утешением.

Неудивительно, что в Стокгольме начали крепнуть реваншистские настроения – тем более, что после смерти Петра Российская империя вошла в полосу политической нестабильности. Русская элита увлеченно грызлась за власть, один дворцовый переворот следовал за другим, а тем временем армия и флот пребывали в небрежении. И если российская армия еще худо-бедно поддерживалась в боеспособном виде, то флот пришел совсем в плачевное положение – в прямом смысле слова сгнил и разложился, как боевая единица.

В мечтах об отмщении

Тем не менее в течение двадцати лет шведы все еще побаивались ввязываться в конфликт – уж слишком суровыми оказались для них петровские уроки. Ситуация вышла из равновесия к началу 40-х годов XVIII столетия. Тогда в Швеции, при номинальном во многом управлении короля Фредерика I, пришла к власти так называемая партия «шляп», объединявшая аристократов и представителей крупной буржуазии, чьим отличительным признаком было ношение треуголки.

«Шляпы» мечтали о победоносной войне с Россией – и соперничали с «колпаками» (крупные землевладельцы, духовенство, крестьяне), напротив, считавшими, что с восточным соседом нужно жить мирно. «Шляпы» пользовались поддержкой Франции, желавшей сковать Россию войной на северном направлении: дабы русские не вмешались в потенциальный конфликт за раздел австрийского наследства после смерти императора Священной Римской империи Карла VI – последнего потомка династии Габсбургов по прямой мужской линии.

Согласно принятой Карлом VI «Прагматической санкции», имперский престол переходил к его старшей дочери Марии-Терезии. Франция не хотела с этим согласиться – и готовилась силой вмешаться в дележ австрийского наследия. Шведы заключили с французами в октябре 1738 года договор о дружбе, по которому Париж обязался в течение трех лет выплачивать Стокгольму крупные денежные субсидии. Французские агенты влияния всячески настраивали шведские власти и общество на войну с Россией и на возвращение потерянных земель в Прибалтике. А в июне 1739 года подвернулся для этого и непосредственный повод.

Шведы тайком вели переговоры со Стамбулом – Османская империя тогда воевала с Россией, а в Стокгольме хотели договориться с турками о координации действий. Русский посол в Стокгольме Михаил Петрович Бестужев-Рюмин тайно вызнал по своим каналам, что из Турции возвращается на родину шведский курьер Малькольм Синклер, который везет секретные письма от султана и великого визиря. По приказу русского генерал-фельдмаршала Бурхарда Миниха на территории Польши Синклера подстерегли двое офицеров – убили его и завладели бумагами.
 

Скандал был настолько громким, что правившие в России императрица Анна Иоанновна и ее фаворит Эрнст Иоганн Бирон попытались умыть руки. Русских офицеров, убивших Синклера столь топорно, сослали в Сибирь (правда, через несколько лет их вернули и даже повысили в звании).

Ласси против Левенгаупта

Анна Иоанновна и наследовавший ей в качестве регента Бирон воевать со Швецией не хотели, да и чересчур сильно вмешиваться в австрийские дела не желали. «Но дело переменилось по свержении Бирона: венский двор получил сильную надежду на помощь от России, а это заставляло Францию, с одной стороны, поднимать Швецию для задержания России, с другой – поднять в России внутренние волнения, затем правительственный переворот, чтоб также занять Россию дома и потом помочь Швеции одержать верх в борьбе, ибо иначе слабая Швеция не могла надеяться на успех», – писал российский историк Сергей Соловьев.

В конце концов французы своего добились, сподвигнув «шляп» на объявление войны России. Соответствующий манифест послу Бестужеву-Рюмину вручили 8 августа 1741 года. Вступая в этот конфликт, Стокгольм имел аппетиты, простиравшиеся не только на Прибалтику и на территорию, на которой был выстроен Петербург, но и на земли между Ладогой и Белым морем.

Для осуществления своих целей Швеция располагала в Финляндии армией в 18 тысяч человек, во главе которой встал многоопытный генерал Карл Эмиль Левенгаупт. Его оппонентом оказался русский фельдмаршал Петр Павлович Ласси, отличившийся прежде в войнах со шведами, поляками и турками.

Характеристику полководца дополняет Русский биографический словарь: «Ласси был из числа тех рыцарских натур, какие еще встречались в первой половине XVIII века. Он по нужде должен был продавать свою шпагу, но верно и честно служил тому, кто платил. Воин по природе и склонностям, он любил и знал свое дело и выгодно отличался от других русских полководцев из иноземцев тем, что всегда и всюду преследовал интересы России, а не свои».

Свой талант Петр Павлович с блеском употребил и на сей раз. Узнав, что шведские силы в Финляндии стоят разрозненно, он с корпусом численностью около 10 тысяч человек устремился на сильную шведскую крепость Вильманстранд (ныне Лаппенранта) и начал ее осаду. На помощь Вильманстранду приблизился отряд шведского генерала Карла Врангеля и встал под защитой крепостных орудий. З сентября Ласси дал шведам сражение и обратил неприятеля в бегство.

Поражение Врангеля решило судьбу и крепости. «Правое крыло русских преследовало бежавших в крепость шведов до самого гласиса; отсюда был послан в Вильманстранд барабанщик с требованием сдачи, но шведы, вместо ответа, застрелили посланного. Тотчас было приказано идти на приступ под прикрытием огня своих и отбитых у неприятеля орудий. После упорного боя, продолжавшегося около часа, русские утвердились на прикрытом пути. Тогда обороняющийся выставил белый флаг, но огня не прекращал, почему и самый приступ продолжался. Вскоре крепостные ворота были разбиты подвезенным к ним орудием, русские ворвались в крепость, и в семь часов вечера на валах Вильманстранда водрузилось русское знамя, а остаток неприятельских сил сложил оружие», – гласит дореволюционная Военная энциклопедия Сытина.

В плен с остатками гарнизона Вильманстранда угодил и раненый генерал Врангель. Командующий вторым шведским корпусом Хенрик Магнус Будденброк, не успевший на помощь коллеге, поплатился за это жизнью – его казнили в Стокгольме. Русские войска временно отошли на свою территорию.

На дальнейший же ход событий оказал влияние дворцовый переворот, состоявшийся в Петербурге 6 декабря. Гвардейские полки, получившие приказ идти на войну со шведами, вместо этого смели власть непопулярной регентши Анны Леопольдовны, правившей от лица своего юного сына Иоанна Антоновича, и возвели на престол дочь Петра Великого Елизавету. В подготовке этого переворота участвовал французский посол Жан-Иоахим Шетарди, рассчитывавший сделать новую государыню покорной марионеткой Парижа. Известие о воцарении Елизаветы вызвало воодушевление и у союзников французов – шведов.

Пошли по шерсть, а воротились стрижены

Граф Левенгаупт прислал Шетарди письмо: «Король, мой государь, узнав чрез капитана Дидрона о восшествии на престол принцессы Елисаветы приказал мне немедленно засвидетельствовать всю ту радость, которую причинила ему такая приятная и желанная весть. В исполнение этого прошу ваше превосходительство взять на себя уверение в уважении и преданности, которые его величество питает к этой великой государыне, и в удовольствии, которое он ощущает, видя ее на престоле, принадлежащем ей по рождению и заслуженном высокими ее качествами. Король вполне убежден, что эта государыня ответит на его чувства своим расположением к тем средствам, которые бы могли дружбу государей сделать согласною с интересом и безопасностью обоих государств». И действительно, Елизавета велела заключить со шведами временное перемирие. Начались и переговоры о постоянном мире.

В марте 1742-го военные действия возобновились. Любопытно, что в это время Елизавета Петровна обратилась с манифестом к народу Финляндии – с обещанием помощи и поддержки в случае, если финны пожелают сбросить иго шведов и создать собственное государство. В конце весны Ласси с 35-тысячным войском двинулся к шведской крепости Фридрихсгам. Участь крепости решилась после того, как русские заняли стратегически важную позицию Мендлакс – узнав об этом, шведы сами очистили Фридрихсгам.

Далее Ласси получил из Петербурга приказ укрепиться на завоеванных позициях и прекратить наступление – но счел возможным его нарушить. Русские войска заняли шведские крепости Нейшлот и Тавастус, а в августе прижали армию Левенгаупта к морю у Гельсингфорса (ныне Хельсинки).

Осрамившегося Левенгаупта вызвали в Стокгольм для отчета о его неудачных действиях – а 17-тысячная шведская армия, оставшись без командующего, вскоре капитулировала перед русскими. Пленным шведам, предварительно отобрав у них всю артиллерию, дозволили вернуться на родину, а семь тысяч финских солдат присягнули русской государыне.

После того, как русские войска заняли Финляндию, судьба войны была предрешена, но она все же продолжалась еще почти год. Боевые действия переместились, главным образом, на море – произошел ряд малорезультативных стычек между ВМС противоборствующих сторон. Впрочем, Ласси уже готовил морские десанты в Швецию – намереваясь воспользоваться собственным удачным опытом 1719 года, когда он уже высаживался с войной на шведский берег.

Но в Стокгольме, видя безнадежность своего положения, пошли на мир, заключенный 17 июня 1743-го. По его итогам Швеция, изначально намеревавшаяся поживиться русскими землями, сама была вынуждена отдать России солидный кусок Восточной Финляндии с крепостью Нейшлот (ныне Савонлинна). Главным «стрелочником» шведы объявили Левенгаупта, приговоренного к смерти. В ночь перед казнью горе-полководец при помощи друзей сумел сбежать из узилища, но судьба неудачника его все же доконала. Незадачливого генерала схватили на яхте, на которой он собирался бежать в польские владения, и все равно лишили головы на эшафоте...