Кабульский синдром украинской эмиграции: бесплодные надежды. Ростислав Ищенко

Кадры цепляющихся за шасси улетающих из кабульского аэропорта самолётов афганских сотрудников американских оккупантов вдохновили украинскую эмиграцию. Вопрос «А что же будет в Борисполе?» задаётся повсеместно. Даже на Украине некоторые оппозиционно настроенные по отношению к действующему режиму политологи стали его задавать

А ничего не будет. С Украины почти никто не побежит в авральном режиме. Нет на Украине вооружённого сопротивления, сравнимого с талибами, готового десятилетиями вести гражданскую войну за контроль над всей страной. Даже воюющие республики Донбасса готовы забыть обо всей остальной Украине, как о страшном сне, только бы их оставили в покое. Никто не собирается в поход ни на Киев, ни на Львов. Людей, которых интересует Украина, но которых при этом не устраивает киевский режим, единицы. Из них Медведчук под домашним арестом в Киеве, Янукович примерно раз в год даёт интервью, в котором рассказывает, как он рад, что позволил нацистам спокойно организовываться и вооружаться и даже майдан не разогнал. Азаров изредка ностальгически вспоминает, как хорошо при нём жила Украина, но не объясняет, почему это «хорошо» так плохо кончилось.

Есть ещё несколько десятков деятелей помельче, живущих как в Москве, так и в Киеве и желающих вернуться в украинскую власть и чем-нибудь поуправлять. И всё. Остальные (большая часть населения) хотят либо в ЕС, либо союза с Россией (фактически псевдосуверенитета, предполагающего назначение местных в руководство их местностью, но за счёт Москвы). И не просто хотят, а голосуют ногами, оставляя на украинской территории только нетранспортабельных стариков, малолетних детей (пока родители за рубежом не устроились) и совсем уж ни к чему не пригодных, кроме умения «гордиться общественным строем», соотечественников.

Не дождавшись ни «интеграции в ЕС», ни «освобождения от нацизма», Украина разъезжается, расплывается и разлетается по окрестным странам, а остающимися мелкими группами энтузиастами, как нацистского, так и антифашисткого толка, можно пренебречь, как статистической погрешностью.

По сути дела, измениться ситуация на Украине может только по двум моделям.

Первая — если никого не удастся спровоцировать на вторжение, то в течение десяти лет Украина превратится не просто в аграрную страну, но в абсолютно отсталую аграрную страну с населением 15-20 миллионов человек, преимущественно ведущим натуральное хозяйство (то есть потребляющими то, что произвели на своём участке земли). Небольшой процент произведённого, достаточный для содержания ограниченного государственного аппарата, но явно недостаточный для поддержания современных транспортной, научной, технологической, коммунальной и прочих инфраструктур, будет уходить на экспорт. Экспортные культуры будут выращиваться на полях, принадлежащих западным агрохолдингам, где деградировавшее до состояния XVII века украинское крестьянство будет батрачить за продукты (которые в силу технологической сложности невозможно произвести на своём участке) и одежду (западный секонд-хенд).

Страна будет выглядеть как Сомали после 50-летней гражданской войны. Кое-где будут блестеть закрытые городки элиты и пятизвёздочные отели для любящих экстремальный отдых среди диких племён иностранных туристов, а вокруг сплошная нищета и разруха. Большую часть крупных городов, кроме столицы и ещё трёх-пяти, население оставит, превратив их остатки в сёла. В остальных количество жителей упадёт в разы. Оставшиеся разделятся на государственную бюрократию и банды маргиналов, промышляющие уголовщиной. «Чистые» районы постараются отделить от бандитских не только географически, но и при помощи круглосуточно охраняемых инженерных заграждений. Каждый муниципалитет, каждая более-менее крупная компания, каждый богатый человек будут иметь свои частные армии. Государство сможет поддерживать хотя бы видимость своего доминирования только в союзе с этими частными армиями.

Это всё не фантастические страшилки. Всё описанное уже существует на Украине (и даже доминирует). Пока ещё самые уродливые гримасы государственного и общественного разложения прикрыты государственной пропагандой за счёт остатков проеденного почти в ноль ресурса. Но прикрывать это дальше стало настолько сложно, что о катастрофе говорят даже адепты действующего режима.

Избежать развития событий по данному, наихудшему (ибо не имеющему перспективы позитивного выхода) сценарию Украина может только в том случае, если добьётся своей оккупации соседями и раздела между ними. Такой вариант возможен, но для этого киевские власти должны рискнуть и стать настолько токсичным и неуправляемым соседом, что его ликвидация должна всем окружающим показаться предпочтительнее (с точки зрения ресурсных затрат), чем дальнейшее соседство с агрессивным зомби.

Поскольку, как уже было сказано, украинское население делится на тех, кто за «союз» с Россией, и тех, кто хочет в ЕС, причём сторонники разных политических ориентаций проживают компактно на Юго-Востоке и на Западе Украины соответственно, ни один из соседей не сможет интегрировать Украину полностью, ибо это будет означать получение помимо разорённой территории ещё и нескольких миллионов агрессивно нелояльных граждан. Соответственно, раздел должен проходить по границе политических предпочтений. Возможно, в центральных и северных регионах придётся провести референдум, поскольку оставлять буферное украинское государство (даже очень небольшое) бессмысленно. Через некоторое время оно станет столь же токсичным для соседей, как и большое, после чего раздел придётся повторить.

Ещё раз подчеркну, соседи настолько не хотят пачкаться об украинские проблемы, что раздела ещё надо добиться, сделав их жизнь рядом с агрессивным зомби совершенно невозможной. На реализацию подобного рода централизованной политики у украинского государства нет ресурсов. Следовательно, речь может идти только о стихийном одичании остатков населения и их неспособности прокормиться с собственной территории, что теоретически возможно, но не детерминировано, так что вариант с бесконечным загниванием более вероятен. В конце концов, в мире таких «украин» половина Африки, но все почему-то предпочитают посылать туда ежегодно пару мешков риса в качестве гуманитарной помощи, никак не принимая на себя ответственность за восстановление цивилизации на этих одичалых территориях.

Впрочем, с точки зрения смысла данной статьи нам всё равно, придёт ли к дикарям спасение извне или им позволят в нескольких поколениях жить в «суверенном» этнографическом заповеднике. Главное, что как в случае цивилизаторской миссии, так и в случае присоединения ментально своих территорий соседями никому никуда не надо бежать.

На восточных территориях даже военные, служившие в армии хунты и совершавшие преступления против человечности (не говоря уже о чиновниках и пропагандистах хунты, которые «всего лишь» обеспечивали административный и идеологический фундамент режима), в случае смены власти и попытки предъявить им какие-то претензии будут искренне удивлены (в стиле «ты шо, обидывся?»). Когда-то, за пару лет до переворота, менталитет украинского чиновника правильно описал Володя Корнилов, который сказал: «Если завтра здесь будет Россия, то они ещё нас с вами будут упрекать за то, что мы плохо боролись против них за Русский мир».

И это правда. Там не будет идейных врагов. Как их моментально не осталось в Крыму, где до марта 2014 года чиновничество было вполне лояльно Киеву, а потом те же люди стали главными борцами с украинством. Проблема не в упорном сопротивлении, а в развале всего и вся и в соглашательском менталитете большей части населения.

Именно поэтому талибам ещё повезло. У них хотя бы были настоящие враги, которые проиграв готовы были улетать даже на шасси самолётов. На Украине все, кто мог и хотел, уже уехали. Остальные не готовы бежать из ужасного настоящего в неведомое будущее, чтобы ни происходило на месте. Именно поэтому труп Украины будет гнить ровно до тех пор, пока его не уберут соседи. Собственное население убрать за собой уже не в состоянии. Оно поднимет и крест, и полумесяц, и звезду Давида, и атеистическое красное знамя, причём всё это на всякий случай одновременно, и даже будёновку (со звездой в двуглавом орле) напялит прямо на чадру.

Так что не найдетесь. Никто не побежит. Именно в этом и заключается проблема. Эта «Свадьба в Малиновке» с нами навсегда. Они останутся, а вместе с ними останется и опасность заражения нормальных людей опасной болезнью украинства.

Ростислав Ищенко