Роман Носиков: Ложная память, и Россия как неизбежность

Сейчас, когда мы «столпились возле российско-украинской границы, светим в ночи красными глазами и вот-вот нападем на хрупкую украинскую демократию, чтобы потоптать кирзовыми сапогами и русскими народными лаптями ростки тамошней свободы» — очень было бы неплохо вспомнить, с чего все началось. С чего началась Украина. С чего начались санкции.

Сейчас стало уже как-то само собой разумеющимся, что российско-украинские отношения испортились после присоединения Крыма. И с этого же события ведется отсчет ввод санкций.

Логика этой картины мира проста: если бы Россия не присоединила Крым, не поддержала Донбасс, то никаких неприятностей у России бы не было. Нужно было просто хорошо себя вести, и Россию никто бы не наказывал.

Однако это ложная память. И санкции, и столкновение с США из-за Украины начались намного раньше.

Санкции против российских физических июридических лиц были введены законом Магнитского в декабре 2012 года. Санкции были введены против высших чиновников России, осуществляющих функции правосудия.

Фактически со стороны США имела место попытка перехватить управление правосудием в России и вынудить прокуратуру, Следственный комитет и налоговую службу принимать решения, основанные не на законе и интересах российского государства, а руководствуясь желаниями США.

Поводом послужила смерть в СИЗО юриста инвестиционного фонда «Хермитедж» Сергея Магнитского, которого подозревали в создании схем по уходу от налогов. Первоначально считалось, что Магнитский умер от заболевания, но позднее появилась версия, что он якобы был отравлен веществом, содержащим соли алюминия.

По странному совпадению одновременно с принятием закона Магнитского США отменили поправку Джексона — Вэника, которая стала для США помехой в связи со вступлением России во Всемирную торговую организацию.
Закон же Магнитского позволил США вводить санкции против любого лица и предприятия на основе одних лишь подозрений. До крымских событий оставался еще год с лишним.

Впрочем, судьба Украины тоже была решена примерно в это же время. Именно тогда президент России Владимир Путин озвучил в адрес Украины приглашение присоединиться к Таможенному союзу.

Реакция из-за океана на это приглашение последовала незамедлительно. Отношение к новому интеграционному проекту озвучила Хиллари Клинтон:
 

Ответом на интеграционные предложения России стали государственный переворот на Украине с непосредственным участием американских чиновников и последовавшая за ним гражданская война.

Таким образом, и санкции по закону Магнитского, и украинский госпереворот были реакцией США на интеграцию России в мировую экономику и усиление интеграционных процессов на постсоветском пространстве.

Фактически Россию наказали за развитие экономики, а Украину уничтожили, чтобы она не смогла участвовать в российских экономических проектах.

Я предупреждал о том, что так будет, в колонках «Нас будут бить всерьез» и «Разве вы не видите? Разве вам это ничего не напоминает?».

Уже тогда были видны и значение Украины, и неизбежность вмешательства России в войны на Ближнем Востоке.

Мы даже предвидели пандемию нового вируса.

Поэтому для того, чтобы выйти из всех созданных кризисов победителями — нужно делать то, что противник хотел предотвратить, создавая эти кризисы.

То есть не отгораживаться от мира, не прятаться за железным занавесом, не воевать с Украиной, не конфликтовать с Европой. Напротив — врастать в Европу и мировые институты всеми корнями и всеми щупальцами, душить конкурентов объятиями, присасываться к банковской системе, к информационным сетям, к логистическим проектам, везде встраиваться на неизвлекаемость. Втягивать Украину, Белоруссию и Казахстан в наибольшее количество совместных проектов. Просачиваться сквозь любые закрытые двери — так, чтобы наши агенты читали инструкции из Центра на спине Урсулы фон дер Ляйен.

Быть везде, где нас не ждут и куда не звали. Улыбаться из каждого зеркала, с каждой газеты, быть окончательным объяснением любой новости — от выборов до надоев.

Мы должны стать мировой неизбежностью. Мир должен осознать, что обречен на нас и смириться. А от смирения недалеко и до восторга.

Роман Носиков