Данила Багров вернулся

Москва — Киев, Май 31 (Навигатор, Виктор Ядуха) – События на Донбассе перекликаются с киношной историей про Данилу Багрова из фильма «Брат». Об этом в авторской колонке для «Навигатора» рассуждает Виктор Ядуха, обозреватель агентства «Росбалт».

Обсуждая коллективный портрет ополченцев и добровольцев Донбасса, я неожиданно осознал, что, при всей их пестроте (русские националисты, левые, казаки, ветераны горячих точек, бывшие офицеры, добровольцы с Кавказа, просто шахтеры), они сливаются в четкий образ Данилы Багрова из «Брата-2». Посмотрите на этих людей, послушайте их: тут вам и сила в правде, и за Севастополь ответили, и все-все-все. А главное — тут есть самоорганизация.

«Ну, а что, сильнейший пропагандистский фильм, — комментирует московская коллега. — Помню бешеный рост числа Данил среди новорожденных, когда ровесники героя начали рожать сыновей».

Но фильм этот если и оказался пропагандистским — то в хорошем смысле и непреднамеренно. Он стал таковым постфактум, спонтанно, в силу точнейшего попадания покойного Алексея Балабанова (у которого ни до, ни после «Братьев» не было ни одной подобной ленты) в нерв эпохи. Более того, мне кажется, в этом фильме игра Бодрова-младшего в какой-то мере сломала балабановский чернушный взгляд на русскую жизнь.

Данила Багров – это то, чего нам, преданным, остервенелым, разобщенным и отчаявшимся русским людям, так не хватало в 90-е. К моменту появления «Брата-2» мы узнали, что Семья есть у Ельцина. У олигарха, что грабит нас, приумножая богатство своей семьи, за рамками которой для него нет добра и зла. У гордых малых народов, перед которыми мы должны каяться за кириллицу, заводы и театры. Нам популярно объяснили, что русский русскому волк и блядь, русская жизнь – свинцовые мерзости, русским называться стыдно, русских «на самом деле» не существует, а советский народ – это совки, выдумка Империи зла и символ социальной дезадаптации.

И вдруг, в самый темный час нашей новейшей истории, Данила на трех пальцах показал, что на самом деле выдумка и морок – все вышеперечисленное. Что настоящая «огромная семья» — это мы. Что реальны не только мы сами, но и наша оболганная история с географией. Что Брат существует не только у чеченца. И важно, что показал он это нам, цитируя не дореволюционную классику, а глубоко советское стихотворение поэта из Симферополя (!) Владимира Натановича Орлова.

Это важно потому, что холодная гражданская война, в которой мы потеряли Союз и можем потерять Россию, идет не с русской и советской идентичностями по отдельности. Война идет с их имперским синтезом, ярким примером жизнестойкости которого стал и сам Брат, и массовый отклик на него. Не зря от Данилы нашу либеральную общественность сразу начало рвать напалмом.

Сейчас герой Бодрова-младшего, погибшего под лавиной на Кавказе, смешавшегося с кавказской почвой, воскрес на Донбассе в образах его ополченцев, пришел на помощь Славянску вместе с кавказскими добровольцами. И либеральную общественность снова корежит:

«Я узнал, что у меня
есть огромная семья:
Янукович и Кадыров,
полк наёмных командиров,
Пшонка, Гиркин и Бабай,
Абвер, Безлер, Бородай,
осетинские абреки,
вежливые человеки,
офицеры ГРУ,
активисты КПУ,
казаки и алкашня,
прокурорша-барышня,
Добкин, «Беркут», РНЕ,
журналисты из КП,
из Луганска гопота,
с красным знаменем толпа,
мародёры и садисты,
ополченцы и чекисты…
Это Родина моя?
Да пошли вы на№»#, $ля».

Это написал Евгений Левкович из Rolling Stone. Он не первый, кто пародирует стишок из «Брата», стеб на эту тему в изобилии водится, например, тут. Но у Левковича, конечно, лучше. Потому что ему уже не до стеба, ему реально страшно.

Либеральная общественность, строящая свое маленькое бжезинское счастье «на обломках России и за счет России», была уверена, что русские без государства не шелохнутся. Ведь государство российское любит наказывать частную инициативу, даже если та целиком и полностью отвечает его интересам. То есть, вот, лупит чужой танк по Кремлю, башни падают, а рядом сидит боец с РПГ, но без отмашки не стреляет: «А вдруг все это так и задумано? А вдруг это «так надо»? А вдруг я долбану, а меня вместо награды посадят?» Так было в Приднестровье, когда 14-я армия не давала оружия ополченцам. Так происходит и на Украине, хотя Путин и защитить обещал, и закон о вводе войск принял.

Талантливо и зло описанная Левковичем «семья» (из которой я бы, конечно, вычел Добкина с мародерами и садистами, а так нормально) – знак подрыва либеральной веры в русскую безынициативность. Донбасс для них — это не только разрыв шаблона, это еще и сеанс экзорцизма, поэтому парез и совиное уханье рвутся из утробы уже на дальних подходах. Ведь Данила стреляет без отмашки сверху.