Геноцид на плодородной почве

_________________

Геноцид на плодородной почве

20 лет назад произошла одна из самых чудовищных катастроф в истории — массовая резня в Руанде. В результате геноцида была уничтожена десятая часть населения страны. Преступление носило ярко выраженный этнический характер, однако причины конфликта были экономическими.

В 1994 году в результате геноцида в Руанде погибло по разным оценкам от 700 тыс. до 1,1 млн человек. В стране с населением 7 млн, всего за 100 дней.


 


Анатомия ненависти

Общепринятое объяснение геноцида сводит все к этническому конфликту. Население небольшой (территория почти в два раза меньше Московской области) восточноафриканской страны Руанды состоит из трех народностей: хуту (85%, доли на начало 1994 года), тутси (14%) и пигмеев тва (1%).

Хуту переселились в Руанду с юга и запада, тутси — жители долины Верхнего Нила (близки современным эфиопам), пришли в XVI веке с севера и установили господство над хуту. У всех групп — разные экономические роли. Хуту были в основном земледельцами, тутси — скотоводами, тва — охотниками и собирателями. И выглядели тоже по-разному. Представитель бельгийской колониальной администрации доктор Жюль Сассерет так описывал тутси: "Рост — 190 см. Худые. Длинные прямые носы, высокий лоб, тонкие губы. Сдержаны, вежливы, утонченны". Он же о хуту: "Имеют все характеристики негров: широкие носы, толстые губы, низкие лбы, брахицефалические черепа. Похожи на детей, застенчивы, ленивы и обычно грязны". Единственная аборигенная группа тва (пигмеи ростом до 150 см) одинаково презиралась и хуту, и тутси.

Еще до прихода немецких (1897), а затем бельгийских (1919) колонизаторов тутси доминировали в обществе. Перераспределение земли, предпринятое в конце XIX века королем-мвами Рвабугири, приравняло хуту к крепостным, а тутси сделало феодалами (монархия просуществовала до 1960 года под протекторатом Бельгии). Но этническое разделение на протяжении столетий подменялось социальным. Например, богатый скотовод-хуту мог считаться тутси. Шло и культурное сближение: тутси постепенно переняли язык хуту — киньяруанда. Полного смешения, однако, не происходило. Пришедшие после Первой мировой в Руанду-Урунди бельгийцы усилили разделение, например ввели удостоверение личности с указанием этнической принадлежности. И при этом выстраивали местную администрацию, опираясь исключительно на тутси.

Но незадолго до провозглашения независимости в 1962 году бельгийцы вдруг передумали и стали продвигать хуту и в итоге передали власть им. Почему так произошло, не совсем понятно. "По одной из версий бельгийцы, уходя, хотели дестабилизировать ситуацию в стране, есть версия, что они хотели передать власть большинству,— говорит заместитель директора института Африки РАН Дмитрий Бондаренко.— Вообще, бельгийцы были одними из самых бессмысленных колонизаторов — меньше всего давали и больше всего брали".

Так или иначе, в течение следующих двух десятилетий во время правления новой элиты из хуту множество тутси бежали в соседние страны, в основном в Уганду, Танзанию и Бурунди (почти близнец Руанды, но в зеркальном отражении — там после обретения независимости меньшинство тутси сумело удержать власть). В результате около миллиона тутси осели в лагерях для беженцев в Уганде, где стали формировать ополчение — Руандийский патриотический фронт (РПФ). Оттуда они время от времени вторгались в Руанду, что приводило к ответным репрессиям.

Тлеющее противостояние длилось до начала 1990-х. В октябре 1990 года президент-хуту Жювеналь Хабьяримана использовал попытку вторжения тутси на северо-восток Руанды как повод для репрессий против хуту-диссидентов и тутси по всей стране. РПФ ответил. Но руандийцы вместе с иностранными войсками из Заира и Франции остановили вторжение фронта. Одновременно при иностранном посредничестве шли переговоры о мире. Соглашение, подписанное в 1993 году в Аруше (танзанийской Женеве, как называл этот городок Билл Клинтон), предусматривало этническое примирение: возвращение беженцев и создание коалиционного правительства.

Однако среди радикально настроенных хуту (группировка "Аказу" — родственники Хабьяриманы и его жены) нашлись недовольные. Они начали вооружать молодежное ополчение при правящей партии — "Интерахамве" (буквально "те, кто нападает вместе") — и готовиться к истреблению тутси. Заодно ввезли в страну 581 тыс. мачете (ножи дешевле автоматов).

Ситуация обострилась 6 апреля 1994 года — на подлете к столице Руанды Кигали из ПЗРК был сбит самолет, на котором летел Хабьяримана вместе с президентом Бурунди — они возвращались из Аруши, с очередной мирной конференции. Оба президента погибли. Кто сбил самолет, до сих пор неизвестно. Но уже в ночь на 7 апреля на улицах Кигали появились блокпосты, патрули руандийской армии и "Интерахамве". Утром военные и ополченцы по составленным заранее спискам убивали по всему городу политиков тутси и умеренных хуту (была убита премьер-министр-хуту), а также простых тутси.

Геноцид начался. В последующие сто дней были убиты сотни тысяч тутси и "неблагонадежных" хуту. Разжигали ненависть госрадио и аффилированная с властью частная станция "Радио тысячи холмов" (страна тысячи холмов — одно из неофициальных названий гористой Руанды). Последние призывали к убийству "тараканов-тутси", а власти на местах организовывали работу. В геноцид были вовлечены и обычные граждане — многие тутси были убиты соседями. Орудием убийства чаще всего служило мачете, но в ход шли также топоры, палки, железные прутья. Нередко жертв сжигали в школах, церквах и больницах, отрубали конечности, сталкивали в рвы с подожженными шинами, забрасывали помещения гранатами. Часто убийства предварялись пытками, изнасилованиями. Жертв не успевали хоронить, реки и озера заполнились трупами. Ни ООН, ни Франция, имевшая в регионе солидный военный контингент, не сделали практически ничего, чтобы предотвратить или остановить резню. Кончилось все только после вторжения из Уганды РПФ в середине июля.

Кто виноват?

Геноцид нельзя объяснить экономическими факторами. Как и нельзя его оправдать. Вина в содеянном, понятно, лежит на военных преступниках — радикальных хуту, армии, "Интерахавме", простых убийцах (в геноциде участвовало до трети гражданского населения) и, конечно, на разжигавших ненависть СМИ. Например, экономист из Гарварда Дэвид Янидзава-Дротт выяснил, что частота убийств хорошо коррелировала с покрытием той или иной местности радиоэфиром (из-за гористой местности сигнал принимался не везде).

Но, разумеется, основная вина — на политической верхушке. Как отмечает Human Rights Watch, "...геноцид явился результатом сознательного поощрения страха и ненависти современной элитой, стремившейся удержаться у власти. Первоначально эта маленькая привилегированная группа восстановила большинство против меньшинства, чтобы нанести встречный удар растущей политической оппозиции в Руанде. Затем, столкнувшись с успехами РПФ на полях сражений, эта облеченная властью группа сменила стратегию, превратив этнические противоречия в геноцид. Эти люди полагали, что массовая резня восстановит единство хуту под их руководством..."

Однако к этнополитическим факторам мотивация убийц не сводится. Это хорошо понятно на примере северо-запада Руанды. Там проживали практически исключительно хуту, но геноцид шел своим чередом — хуту убивали других хуту. Число погибших в том районе — 5% населения, меньше, чем в целом в Руанде (10-12%), но происшедшее не вяжется с чисто этнической версией.

Мальтузианская ловушка

Почти сразу после геноцида экономисты обратили внимание на "мальтузианские" предпосылки катастрофы. Британский экономист Томас Мальтус прославился в 1798 году очерком "О принципах народонаселения", в котором утверждал, что усилия по улучшению жизни беднейших слоев населения обречены на неудачу. В то время как средства существования могут прирастать постоянно в арифметической прогрессии, все произведенное потребляется народонаселением, которое увеличивается в прогрессии геометрической.

Руанда была плотно заселена уже в XIX веке, до появления европейцев, благодаря хорошему климату, плодородным почвам и отсутствию малярии. Население Руанды впоследствии росло со средней скоростью выше 3% в год (помогли сельскохозяйственные культуры Нового Света, здравоохранение и снижение детской смертности). К 1999 году, даже после геноцида и массовой депортации в предыдущие десятилетия, средняя плотность населения в Руанде составляла 300 человек на квадратный километр, то есть страна здесь обошла Великобританию (240) и приближалась к Голландии (370).

Как отмечает американский антрополог Джаред Даймонд, эффективность сельского хозяйства при этом была далека от голландской: "Крутые холмы были возделаны до самых вершин. Не применялись даже элементарные меры, способные свести к минимуму эрозию почвы. Один житель Руанды писал мне: "Проснувшись наутро, фермер может обнаружить, что весь его участок за ночь смыло или же участок соседа смыло на его землю"". К 1985 году все пахотные земли, за исключением национальных парков, были возделаны.

Влияние роста населения на район северо-западной Руанды (община Канама), где жили только хуту, было детально изучено бельгийскими экономистами Катрин Андре и Жан-Филиппом Плато. В Канаме плодородная вулканическая почва, поэтому плотность населения высока даже по меркам Руанды: 680 человек на квадратный километр в 1988 году, 800 — в 1993-м (больше, чем в Бангладеш, самой густонаселенной аграрной стране мира). Средний размер фермы составлял всего лишь 0,36 га в 1988 году и уменьшился до 0,29 га к 1993-му. Каждая ферма в среднем делилась на десять земельных участков, так что фермеры возделывали жалкие клочки земли площадью в среднем 0,04 га в 1988 году и 0,03 га (290 кв. м.) в 1993-м.

Дефицит земли приводил к тому, что молодежь стала откладывать браки и продолжала жить дома с родителями. В группе 20-25 лет доля молодых женщин, живущих с родителями, выросла с 1988 по 1993 год с 39% до 67%, молодых мужчин — с 71% до 100%. Доля населения, потребляющего менее 1600 калорий в день (грань голода), в 1982 году составляла 9%, а к 1990-му выросла до 40%.

Социальное неравенство, которое ухудшало ситуацию, в свою очередь, усиливалось по мере нарастания дефицита земли. Количество больших (1 га) и малых ферм (0,25 га) увеличилось в период с 1988 по 1993 год с 5% до 8% и с 30% до 45% соответственно. Разделение на богатых и бедных происходило за счет сжатия среднего класса. Выигрывали старики: пожилые главы ферм имели в среднем в восемь раз больше земли, чем молодые. Неудивительно, что земельные конфликты разрушали семейные связи и превращали близких родственников в злейших врагов. Отцы судились с сыновьями, сестры с братьями, дяди с племянниками.

К демографическому стрессу добавились внешнеэкономические трудности. Произошло резкое падение цен на основной руандийский экспорт — кофе (со среднего уровня в $1,5/фунт в 1980-х цены к 1992 году обвалились до $0,5/фунт), рост ВВП снизился со среднегодовых 2% в 1980-х до в среднем 1% в 1990-1992 годах, а в военном 1993-м спад составил 10%.

В этнически однородной Канаме геноцид унес минимум 5,4% населения (не учитывая пропавших без вести). Хуту уничтожали хуту (единственная в Канаме женщина-тутси была убита сразу же). Андре и Плато выделяют основные типы жертв. Были вырезаны крупные землевладельцы (большинство — старше 50 лет, меньшинство — фермеры помоложе). Много жертв среди "маргиналов", любящих поконфликтовать. Дальше — юноши и дети, особенно из бедных семей, эти в основном убивали друг друга. Наконец, больше всего погибших среди бедняков, у которых были крохотные участки или же совсем не было земли и которые не имели дополнительного дохода. Они либо умерли от голода, либо им нечем было откупиться от соплеменников. Проще говоря, в основном убивали либо тех, у кого можно было отнять землю, либо "нахлебников".

В Канаме геноцид происходил по мальтузианскому шаблону, без всяких поправок на этническую ненависть. Да и по всей Руанде, где под резню попали тутси, и хуту, и тва, убийцы всегда имели экономическую мотивацию. В книге "Сезон мачете" Жан Хацфельд приводит, например, такие цитаты участников геноцида: "По правде говоря, нельзя сказать, что хуту так уж ненавидели тутси. Во всяком случае, не настолько, чтобы извести их под корень. Конечно, мы между собой обсуждали нехватку земельных наделов, и правильно делали, потому что плодородных участков оставалось мало. И мы про себя думали: что ж наши дети должны будут уходить один за другим в поисках земли в сторону Гитарамы или еще дальше, в Танзанию, или же идти на поклон к тутси?" Или: "Эти убийства были жутко утомительной работой, и пить все время страшно хотелось, но убивать-то было выгоднее, чем в земле копаться, особенно если у тебя надел маленький и орошения нет".

Французский африканист Жерар Прюнье в книге "Руандийский кризис 1959-1994: история геноцида" замечает: "Все люди, которые были убиты, владели землей и, иногда, коровами. И все это должно было кому-то достаться после смерти владельцев. В бедной и перенаселенной стране это являлось серьезной мотивацией".

Африканский феникс

После геноцида Руанда поднялась на удивление быстро. Во главе политической элиты с 1994-го и по сей день опять стоят тутси, в основном бывшие беженцы, жившие в Уганде, выходцы из РПФ. Они не стали симметрично мстить хуту за геноцид, хотя ответные расправы в 1994 году и унесли несколько десятков тысяч жизней (также в 1996 году РПФ вторгся в соседний Заир, ныне Демократическая Республика Конго, куда бежали хуту). Около 100 тыс. человек отправлены за преступления во время геноцида в тюрьму.

Но с тех пор взят курс на примирение. Сейчас в стране в той или иной степени реализованы соглашения 1993 года, предполагающие усиление парламента и правительства в ущерб полномочиям президента (сейчас президент — Поль Кагаме, тутси, ранее возглавлявший РПФ). ""Мы все руандийцы" — такова сейчас идеологическая позиция,— отмечает Дмитрий Бондаренко,— упоминание национальности в некоторых контекстах считается нежелательным".

Среднегодовой рост ВВП за время после геноцида составил впечатляющие 9%, что, впрочем, не вывело страну из бедности, причина — крайне низкая база. Так или иначе, ВВП на душу населения в 2014 году составит, по данным МВФ, $720 — это почти вдвое больше, чем в соседней Бурунди, больше, чем в Уганде, и почти на уровне Танзании, хотя Руанда от этих соседей раньше сильно отставала.

Причин сильного роста много. Отчасти это существенная помощь международного сообщества, проспавшего геноцид и теперь чувствующего свою вину. Отчасти — результат создания благоприятного инвестклимата. Так, по данным Doing Business 2015 Руанда занимает 46-е место из 189, что очень неплохо для Африки (выше стоят только ЮАР и островной офшор Маврикий). Впрочем, как отмечает датский политолог-африканист Бьорн Виллум, по крайней мере в конце 1990-х рост экономики Руанды частично был вызван эксплуатацией ресурсов соседней ДРК, куда руандийская армия неоднократно вторгалась. Так, Виллум указывает на явные аномалии в руандийском экспорте колтана (концентрат, содержащий ниобий и тантал, которые используются в том числе в производстве конденсаторов для смартфонов); руда, вероятно, была добыта в контролируемых Руандой районах ДРК.

Что бы ни было причиной роста экономики, опять растет и население. К 2014 году его численность давно оставила позади показатель 1993 года (7 млн) и дошла до 11 млн. А значит, мальтузианская ловушка в сердце Африки вновь может сработать. Впрочем, подходящие условия есть и в других местах на планете.

Автор АЛЕКСАНДР ЗОТИН

Первоисточник http://www.kommersant.ru/doc/2624240

Рейтинг: 
Средняя оценка: 4.6 (всего голосов: 5).

_______________

______________

реклама 18+

__________________

ПОДДЕРЖКА САЙТА