"Создать антиамериканскую коалицию". Почему с Москвой хотят дружить. Ростислав Ищенко

Вряд ли генерал забыл согласовать свою позицию с аятоллой Хаменеи. В любом случае данное заявление невозможно рассматривать иначе как зондаж России на предмет готовности формализовать союзные отношения с Ираном. То, что персы не пошли стандартным дипломатическим путем, предполагающим закрытые консультации в формате министерств иностранных дел, свидетельствует об их уверенности: в России такое предложение восторга не вызовет. А выход сразу в публичную плоскость, с одной стороны, ни к чему не обязывает Тегеран (это всего лишь частное мнение советника). С другой, предполагает некую реакцию как внутри России, так и в перечисленных в качестве союзников странах.

Москве начнут задавать вопросы как в ходе пресс-конференций высших руководителей государства и внешнеполитического ведомства, так и в рамках формальных дипломатических контактов. Абсолютно дезавуировать союзные отношения с Ираном Россия не может — тесное взаимодействие в сирийском кризисе очевидно. Любая же двусмысленная реакция открывает пространство для дальнейшего продавливания идеи альянса.

Впрочем, следует напомнить, что два с половиной года назад такой ход уже предпринимался китайским руководством. Во время очередного обострения американо-китайских отношений на торжественном собрании, посвященном 95-летию Компартии Китая, Си Цзиньпин заявил, что "через десять лет нас ожидает новый мировой порядок, в котором ключевым окажется союз России и КНР".

Это прозвучало не столь однозначно, как мысли вслух иранского генерала, но речь также шла о создании уже в ближайшем будущем конкретного, обязывающего стороны союза, о котором еще даже не начались переговоры. Кроме того, то заявление было сделано на значительно более высоком уровне и в обстановке, не оставлявшей сомнений в его программном характере.

Стратегия Москвы, которая не без успеха реализуется последнее двадцатилетие, заключается не в том, чтобы ликвидировать США как одного из важных мировых игроков, но в том, чтобы принудить Вашингтон играть по правилам и считаться с интересами других государств. Кроме того, Россия заинтересована в прочных и долговременных торгово-экономических связях с ЕС, которые в перспективе должны стать частью торгово-экономического союза (или системы торгово-экономических союзов), объединяющего Большую Евразию.

Формализация альянса с Китаем (неформально военно-политическое сотрудничество и так осуществляется) усилило бы позиции Пекина в Тихом океане. Опираясь на союз с Россией, Китай мог бы занять по отношению к США гораздо более жесткую позицию. Это втянуло бы Москву в конфликт вокруг островов в Южно-Китайском море, которые очень нужны Китаю, но не имеют никакого отношения к российским интересам. Россия была бы вынуждена перебрасывать на Дальний Восток дополнительные ресурсы.

Таким образом Москва не только ослабила бы свои силы на ключевом для себя (западном) направлении, но и сама создала бы условия для укрепления порядком расшатанного западного альянса. США не упустили бы возможности представить российско-китайский союз как угрозу всему НАТО и интересам коллективного Запада. В результате стратегическая цель России по формированию устойчивого торгово-экономического сотрудничества с ЕС отодвинулась бы в туманное будущее.

Похожая ситуация и с альянсом, предложенным Ираном. Заключая договор, Россия обязуется в случае необходимости защищать Сирию, Иран и Пакистан. Сирию Москва защищает и так. У Пакистана сейчас портятся отношения с США, но его главный региональный враг — Индия (с которой у России отношения нормальные), а главный партнер — Китай. У Ирана совпадают интересы с Россией в Сирии, но Тегеран конкурирует за влияние в регионе с Анкарой (неслучайно Турцию альянс не позвали), у Ирана есть своя война в Йемене, где Тегеран противостоит Саудовской Аравии, с которой Россия договорилась о совместных усилиях по повышению цен на нефть. И эти усилия уже принесли неплохие плоды. У Ирана крайне напряженные отношения с Израилем. В этом конфликте Россия заинтересована выступать скорее посредником, чем участником.

Все слабые участники альянса в случае заключения обязывающего договора получают возможность опереться на российскую военно-политическую мощь и значительно более дерзко вести себя со своими потенциальными оппонентами. Если возникнет военный конфликт, Россия окажется перед дилеммой: втягиваться в ненужную ей войну, таская каштаны из огня для союзников, или публично отказаться от выполнения союзнических обязательств. Оба варианта плохие.

Кстати, США уже в момент заключения формального союза получат возможность давить совместно с Израилем на европейцев по поводу союза ядерной России и овладевающего ядерными технологиями Ирана. Скорее всего, Вашингтону удалось бы убедить Европу в опасности такого альянса и консолидировать Старый Свет вокруг НАТО, сведя на нет десятилетние российские усилия.

Для Москвы система ad hoc договоренностей с каждым партнером по каждой проблеме в отдельности гораздо выгоднее и открывает значительно больше перспектив, чем обязывающие многосторонние альянсы, явно неравноправные для России. Понятно ведь, что обязательство защищать друг друга от неспровоцированного нападения в таком альянсе абсолютно для России и относительно для остальных, способных вступить в войну на стороне России, только если агрессор двинется на Москву через их территории. Точно так же, например, европейские партнеры СССР по Варшавскому договору, в силу размеров, структуры и функционала своих вооруженных сил, никак не смогли бы помочь Советскому Союзу в случае его вооруженной конфронтации с Китаем.

О невыгодности обязывающих союзов для более сильных в военном отношении государств говорили еще в британском парламенте — сразу после того, как Чемберлен сообщил о решении правительства Его Величества предоставить Польше военную помощь в случае нападения третьей державы, если Польша осмелится оказать сопротивление этому нападению. Едва эти обязательства 6 апреля 1939 года были оформлены в качестве польско-британской военной конвенции, как Чемберлену указали на то, что таким образом он поставил вступление Британии в войну в зависимость от решения правительства Польши.

Это применимо и к другим случаям. Крупная военная держава, давая более слабому партнеру гарантии защиты, взамен таких гарантий не получает. Более того, она ослабляет собственную безопасность, поскольку повышает уровень уверенности слабой державы в международных спорах. Зная о гарантиях сильного партнера, более слабое государство теряет способность адекватно оценивать угрозы.

Поэтому не только Россия применяет стратегию ad hoc соглашений, но и США практически переводят свое сотрудничество с союзниками на ту же основу. В последние годы американские политики неоднократно разъясняли, что пресловутая статья 5 Вашингтонского договора лишь дает США право, а вовсе не обязывает оказать помощь союзнику, причем необязательно военную.

Как обычно бывает, сходные обстоятельства приводят к сходным решениям.