Москва обозначила свои линии

Геворг Мирзаян, специальный корреспондент журнала «Эксперт», доцент департамента политологии Финансового университета при правительстве РФ

Россия. Крымский мост. Во время трансляции ежегодной специальной телепрограммы "Прямая линия с Владимиром Путиным"

Некоторые ответы Владимира Путина на вопросы россиян о внешней политики во время «Прямой линии» дали повод для размышлений и обозначили пространство для маневра Москвы по наиболее острым проблемам.

Секта сыпется

Так, один из вопросов касался отношений России с Западом, в рамках которых Москву постоянно обвиняют во всех смертных и не очень грехах. Путин четко дал понять: эти обвинения выдвигаются потому, что это «способ сдерживания России, так же, как и пресловутые санкции», «потому что видят в России угрозу, видят, что Россия становится для них конкурентом».

Но в чем Россия конкурент? В экономике и торговле, где у нас есть лишь две позиции, по которым мы серьезно конкурируем с Западом – оружие и нефть? В идеологии, учитывая, что либеральная демократия является доминирующей на Западе? Причем она стала уже своего рода сектой – любое сомнение в ее эффективности вызывает агрессию, обвинение и санкции.

Россия является конкурентом даже не западноцентричному, а американоцентричному миру. Все проблемы в отношениях начались потому, что Россия отказывалась признавать написанные американцами правила Pax Americana, и выступала за полицентричный мир, основанный на соблюдении международного права. Мюнхенская речь (которую, по словам Путина, тогда никто не хотел слушать) была именно об этом. Кремль пытался ставить во главе угла суверенитет, национальные интересы (в том числе и российский вариант консерватизма во внутренней политике – т.н. «суверенную демократию»), за что адепты секты и пытались его наказать.

Москва, конечно, могла прогнуться, подчиниться – однако стояла стеной. И дело тут даже не в принципе, а в расчете. «Всё это давление закончится тогда, когда наши партнёры убедятся, что применяемые ими методы неэффективны, контрпродуктивны, вредны для всех и что придётся считаться с интересами Российской Федерации», – говорит Путин. И сейчас очевидно, что российская политика дает свои плоды – Запад понимает, что Россию не сломать, с ней нужно договариваться.

Кремль своей упорной последовательностью открыл окно Овертона (окно дискурса для публичного обсуждения) и (при, своего рода, помощи Трампа) позволил прозреть многим другим, в том числе и некоторым странам Европы, против которых США уже вводят санкции. Дал понять, что мир действительно меняется, и что в этом мире с Россией лучше сотрудничать, а не конфликтовать. Достаточно посмотреть на нынешние даже не трещины, а разломы в трансатлантических отношениях. Один из министров французского правительства недавно публично сказал о том, что нельзя допустить, чтобы США превратились в экономического жандарма в мире… Бывший министр финансов ФРГ несколько месяцев назад публично сказал о том, что Федеративная Республика после 1945 года никогда не была, в полном смысле этого слова, суверенным государством», - напоминает Путин о последних прозревших.

Как следствие, понимание необходимости сотрудничества уже «всё-таки приходит к нашим партнёрам… Да, каждая страна имеет свои собственные интересы, но они не должны решаться с помощью эгоистических методов политики, в том числе в сфере экономики... Надеюсь, что этот процесс будет набирать обороты», – говорит Путин.

С европейской учтивостью

Наболело и по Прибалтике. Недавние дискриминационные законы в отношении русского языка, принятые в Латвии, породили новую волну вопросов «доколе». Доколе можно еще терпеть такой неонацистский режим в странах Прибалтики? Доколе Москва будет молчать относительно прав русскоязычных «неграждан» этой страны?

Ответ Путина, конечно, многих не удовлетворил. Российский президент отверг возможность введения каких-то санкций против той же Латвии, поскольку, по его словам, односторонние ограничения не помогают решать проблемы, а только усугубляют их. «Средства, которыми мы должны защищать интересы наших соотечественников, должны быть такими, чтобы не усугублять их положение», – пояснил Путин. И дал понять, что Россия будет действовать исключительно на дипломатическо-правовом треке – обращать внимание на проблему властей прибалтийских государств, а также апеллировать к руководству ЕС. И надеясь, «что им в конце концов будет стыдно за то, что они, обращая внимание на нарушение прав человека за периметрами Евросоюза, позволяют так грубо нарушать права людей, живущих на территории Евросоюза».

Многие, ждущие от него более жестких ответов, однако они, видимо, забывают, что Путин – не подверженный патриотическому угару для набора очков политик, а государственный деятель, чьей целью является не пиар, а решение проблемы. И правовой трек не означает исключительно риторику. Вполне легальными методами Россия, например, перенаправляет транзит своих грузов в Евросоюз мимо прибалтийских государств и бюджетов. Что уже вызывает определенные вопросы из серии «а нас то за что?» со стороны балтийских элит. Но тут им крыть нечем – Москва просто оптимизирует свою внешнюю торговлю. Имеет право.

Простор для трактовок

По Украине Путин высказался жестче. Он не только дал понять, что Россия будет и дальше помогать ЛНР и ДНР. Не «непризнанным республикам», и даже не «Донбассу», а именно ЛНР и ДНР, что посылает еще один сигнал о возможности повышения статуса отношений с этими республиками. Особенно в том случае, если Украина будет продолжать их отторжение по причине того, что властям в Киеве «не нужны избиратели с этих территорий».

Однако главным (и, наверное, самым прозрачным намеком) было заявление о поведении Украины на Донбассе во время Чемпионата мира. Многие эксперты предупреждали, что Петр Порошенко в это время организует масштабное наступление на ЛНР и ДНР. Причин для этого у Киева было множество: необходимость поднятия рейтинга Порошенко; вера в то, что во время важнейшего международного мероприятия руки Москвы будут связаны (ровно так же, как они были связаны во время Олимпиады в Сочи, когда Кремль крайне осторожно реагировал на Майдан), а также недостаточно жесткие ответы Москвы на предыдущие украинские провокации, позволяющие Киеву забыть о границах красных линий. И сейчас Путин о них напомнил. Он заявил, что если Киев решит устроить на Донбассе какие-то полномасштабные провокации во время Чемпионата, то «мне думается, что это будет иметь очень тяжёлые последствия для украинской государственности в целом».

Украинские политики, конечно, храбрятся. «Независимо от стонов перепуганных российских наемников и угроз российского президента, украинские военные будут действовать адекватно угрозам, а украинское государство есть и будет, независимо от маниакальных желаний имперских реваншистов», – позволил себе заявить секретарь СНБО Александр Турчинов. Однако хочется надеяться, что выводы будут сделаны. Особенно с учетом того, что (как видно из специфики поведения российских военных кораблей в Азовском море) Москва видит возможности ответа в условиях накручивания спирали украинских провокаций.

Хотелось бы, чтобы в Киеве при планировании своих дальнейших действий учли и другой намек Путина. Президент сам выбрал некоторые вопросы, которые зачитал в прямом эфире. Среди них был, например, такой: «Запад не признает Асада. Зачем Вы признаете Порошенко?». Ответ на него Путин оставляет простор для трактовок: «Интересный вопрос». Трактовка этого ответа будет во многом зависеть от дальнейших действий украинского руководства.