Любовь нечаянно нагрянет… Андрей Бабицкий

"Левада-центр" и Киевский институт социологии, проводившие социологический опрос на Украине, обнаружили весьма диковинную метаморфозу: за минувший год уважаемые небратья и несёстры неожиданно подобрели и стали заметно лучше относиться к России и россиянам. Цифры и впрямь поражают своей стремительной динамикой.

Почти половина опрошенных (48 процентов) на вопрос "Как вы в целом относитесь сейчас к России?" ответили, что положительно. Из них 38 процентов "в основном хорошо", 10 — "очень хорошо". А год назад только 30 процентов считали Россию нормальной страной и только 7 из них готовы были любить её без всяких условий. Скачок, прямо скажем, необъяснимый, исходя из сегодняшних украинских реалий и того, что официальная пропаганда рисует граждан России как отпетых бандитов, убивающих украинцев в Донбассе, а Россию — как государство-агрессора и оккупанта, захватившего исконные украинские земли.

Какие экстраординарные события стали причиной того, что среди пустыни вдруг забил этот фонтан искрящегося теплотой дружелюбия? За отчётный период с прошлого соцопроса по нынешний Россия не была замечена в причинении украинцам какого-то особого добра, да и неособого тоже. Сами россияне довольно ровно относятся к небратьям, даже не пытаясь снискать их расположения. Следовательно, благодатный огонь слегка противоестественной страсти, разгоревшийся в сердцах почти половины украинцев, питается исключительно внутренними причинами.

Я готов предположить, что всё дело в снятии ограничений на выезд в Европу, то есть в безвизовом режиме. Благословенный Запад, за который стоял Майдан, страна чудес и изобилия, пододвинулся к каждому украинскому гражданину вплотную и оказался не той матерью, которая должна была распахнуть ласковые объятия ластящемуся к ней дитяте, а угрюмой и высокомерной мачехой, у которой для нелюбимого ребёнка нашлось место только в холодной передней. Украинцы, миллионами выезжающие за рубеж в поисках заработка, не могут в большинстве европейских стран легально устроиться на работу — они имеют право выехать два раза в год на три месяца по туристической визе. Поэтому вынуждены работать, что называется, по-чёрному — за копейки и там, где местные ввиду тяжёлых условий считают для себя трудиться зазорным.

Польша и Чехия, принимающие соседей набело, то есть выдающие им сотни тысяч рабочих виз, выжимают из них все соки на стройках и платят им, естественно, куда меньше, чем собственным гражданам. Кроме того, отношение к ним со стороны местных, мягко говоря, отнюдь не хлебосольное — их держат исключительно на правах дешёвой рабочей силы, лишённой достоинства и, прямо скажем, разума в человеческом смысле. То есть почитавшие себя полноценными европейцами шумеры вдруг обнаружили, что к ним относятся как к глубоко второсортному человеческому материалу, которому сознательно перекрыты почти все возможности отщипнуть себе кусочек от пышного европейского пирога.

Нет, не за то стоял Майдан и гибли на фронте лучшие представители нации, чтобы Европа в отношении украинцев демонстрировала вполне себе нацистские навыки, от которых её должны были раз и навсегда отучить скорбные уроки истории. Совсем какая-то неслава героям оказалась уготована украинским гостям на том самом Западе, частью которого Украина мечтала стать как можно скорее.

Надо полагать, столь малоприятное открытие заставило украинцев посмотреть совсем иначе на отношение к ним в России, куда порядка четырёх миллионов граждан небратского государства ежегодно выезжают на работу. На земле оккупантов и агрессоров их вообще не воспринимают как чужаков, поскольку культурный и этнический типаж в большинстве случаев русских и украинцев сходен до неразличимости. Нет ограничений и на виды деятельности: наоборот, специалисты нужны везде. Нет особых отличий и в оплате труда. Ну то есть никакого нацизма, всё ровно — о каком-то особенном радушии говорить не приходится, но русские и в отношениях друг с другом далеко не всегда отличаются дружелюбием.

Власть уже несколько лет рассказывает украинцам о том, что лучшие сыны отчизны охраняют не столько рубежи родины, сколько встали непреодолимой преградой на пути мечтающих сокрушить Европу азиатских орд из России. И если бы не отважные украинские воины, жертвующие своими жизнями, то аккуратные европейские домики с черепичными крышами и цветами на подоконниках давно полыхали бы, а собор Парижской Богоматери, Пизанская башня и собор Святого Петра в Ватикане лежали бы в руинах. Европейцы же отплатили своим защитникам чёрной неблагодарностью.

— Мы тебя не любим, Европа, — вот что говорят те, кого опрашивал "Левада-центр". — Ты перед нами сильно провинилась. Лучше мы будем немножко больше любить этих русских дикарей, чтобы ты поняла, чего ты лишила себя. Но ты, Европа, всё ещё можешь исправить положение. Отнесись к нам с тем уважением, которого мы заслуживаем. Распахни перед нами двери в свой тронный зал и усади одесную себя. Тогда мы, может быть, тебя простим и думать забудем о мрачном русском гостеприимстве.

Я могу слегка ошибаться в деталях, но мне кажется, что нарисованная мною картина психологически точна. Переменчивый, ветреный нрав небратьев — притча во языцех.