Комедиограф. Green Tea (Зелёный Чай)

«Действие фильма «Праздник» разворачивается во время блокады Ленинграда под самый Новый год. В загородном доме Воскресенских, живущих «на особом положении», собираются шесть человек и курица, которую некому приготовить. Раньше этим занималась кухарка, но ее у Воскресенских накануне забрали — снаружи наступили тяжелые времена, да и внутри ситуация тоже нелегкая: младший сын привел голодную девушку, старшая дочь -незнакомого мужчину, за которого собирается замуж. До Нового года остались считанные минуты, а количество проблем растет снежным комом» (с)

………………………….

31 декабря 2018 год. В загородном доме Кроссовских, живущих «на особом положении» творческой элиты, собираются шесть человек и сценарий, который некому написать.

Раньше этим занималась кухарка, но ее у Кроссовских накануне забрал один из центральных телеканалов: снаружи наступили тяжелые времена – сериалов стали снимать много, платили за сценарии щедро, и кухарке надоело писать их Кроссовским за угол и еду.

– Как она могла?! – громко переживал предательство кухарки глава семейства, он же маститый режиссёр Алексей, горестно опрокидывая в себя гранёный стакан уиски и хрустко закусывая его упругим бочковым огурцом.

– Не волнуйся так, мон шер, – супруга успокаивающе положила ему руку на плечо. – Она обычное быдло из народа и генетическое отребье, как справедливо говорят наши друзья.

– Это да, но эта генетическая шикарно писала сценарии, чёрт её побери! – простонал супруг, наливая себе второй стакан уиски. – И ещё эти белорусы на просьбу дать денег на мою музыкальную комедию про Хатынь, ответили мне по телефону: «Идзи у дупу, вырадак» и бросили трубку. Ты, кстати, не знаешь, как переводится «вырадак» и где эта «дупа»? Навигатор не нашёл.

– Такие же неблагодарные совки, лишённые зачатков нравственной эмпатии, – ушла от ответа жена. – Но не падай духом, есть в мире свободные страны, где ценят общечеловеческие ценности!

Талантливый мастер кино оживился:

– Точно! Я же могу предложить полякам романтическую комедию «Мальчишник на Волыни», или японцам комедию положений «Веселые грибы Хиросимы»! Только представь: японские дети собирают грибы – и вдруг перед ними вырастает огромный такой атомный гриб и они такие: «Гля, ещё один!» Это же просто ржака!

Ну, или можно, в конце концов, позвонить в Тель-Авив и предложить им водевиль про Освенцим, местами чёрный, но в целом светлый и новогодний. Представь: в барак под Новый Год заходит красавец ас и герой люфтваффе Хартманн и говорит: «Я принёс вам Джуманжди. Это такая настольная игра, контрабандный товар из Британии». И все заключённые начинают в неё весело играть.

В этот момент в дверь позвонили.

На пороге стоял Кроссовский младший с какой-то девушкой.

После небольшой беседы Кроссовские выяснили, что папа у Маши прокатчик, отчего радостно заулыбались. Но через минуту выяснилось, что папа Маши прокатывает не фильмы, а горячий металл на заводе, и улыбки Кроссовских померкли - сын привёл в дом человека не их круга, человека, с которым было нельзя сидеть за одним столом. Если бы об этом узнали их друзья – Кроссовские немедленно перестали бы быть творческой элитой, став нерукопожатными.

В дверь опять позвонили. На пороге стояла их дочь под руку с каким-то молодым человеком в военной форме.

До Нового года оставались считанные минуты, а количество проблем росло снежным комом.

К какому роду войск принадлежал незнакомец, глава семьи определить не смог, так как в армии не служил и всегда заливисто смеялся в цирке.

«Хам в смазных сапогах!» – с ужасом пронеслось в голове Алексея.

– Михаил! – улыбнулся офицер, протягивая ему руку. – Я из Питера.

«Нет предела чекисткой мерзости!» – подумал Алексей, почтительно пожимая крепкую руку гостя и прикидывая – не проинформировать ли ему канал «Дождь» и «Эхо Москвы» из соображений безопасности.

И тут, внезапно, его осенило. Питер - Ленинград - Блокада!

Вот о чём будет его новая комедия!
Да, поднимется вой и оскалится гнилым ртом бездна в соцсетях. Да, быдло найдёт повод гордо оскорбиться между своими рюмашками. Но зато какой будет Хайп!

Забыв обо всём, он уселся за журнальный столик и принялся лихорадочно писать сценарий:

«Блокада. Ленинград. Все командиры РККА, все партработники и все комиссары, повально пьют шампанское, заедая его икрой, бужениной и пирожными, которые им возят вагонами и самолётами, в то время как простые люди умирают на улицах от голода…»

Он писал о совершенно незнакомых ему людях легко и непринуждённо, так как знал, что будь тогда у него власть политработников и комиссаров – он бы вёл себя точно так же, а как иначе?

Он писал, не замечая, что за его спиной стоит гость, с интересом читая его торопливые строки.

Вдруг раздался звук удара, такой, словно били чем-то полным по чему-то пустому, и тут же – звон осколков стекла.

Все обернулись.

Маститый режиссёр с мокрым лицом тихо сползал со стула на пол, а над ним, сжимая в руке отбитое бутылочное горлышко, стоял Михаил.

Мизансцена показалась мадам Кроссовской смутно знакомой.

Офицер коротко сказал ей: «Простите» и молча вышел за дверь, чеканя шаг.

Маша, крикнув: «Я с вами, подождите!», бросилась вслед за ним.

Остальные Кроссовские так и остались стоять, удивлённо открыв рты.

Где-то в гостиной старинные часы в полной тишине пробили двенадцать часов и наступил Праздник.

Зелёный чай (Green Tea).