Костер Монсегюра

_________________



Люди не знакомые с историей крестовых походов могут и не знать, что они (эти походы) далеко не всегда отправлялись на завоевание Святой Земли. В 1204 году крестоносцы захватили Константинополь, а в 1209 и в 1226 крестовые походы направились против … южной французской провинции - Лангедока.

Чем же так не угодил Лангедок Римской Католической Церкви (РКЦ)? Ответ на этот вопрос я для себя нашел в книге Зои Ольденбург «Костер Монсегюра».

Лангедок – относительно небольшая территория (около 28 000 кв.км) на юге Франции со столицей в г. Тулуза. Правил там граф Тулузский Раймон VI, «…кузен короля Франции, шурин королей Англии и Арагона, соединенный вассальной клятвой с этими тремя монархами и с германским императором; герцог Нарбоннский, маркиз Прованса, сюзерен Ажене, Кэрси, Руэрга, Альбижуа, Коменжа и Каркассе, граф Фуа – словом, один из величайших вельмож западного христианского мира…».



В те далекие времена большим влиянием пользовалась Церковь Катаров (ЦК) – одно из ответвлений христианства. Приверженцы этой Церкви проживали не только в Лангедоке, но и в других европейских странах. В том числе и на севере Италии, и в самом Риме. Много их было и в славянских странах, и в Византии, и т.д., и т.п. Лангедоку не повезло. Папа Иннокентий III решил начать искоренение катарской ереси именно с него.

Лангедок не состоял целиком из еретиков, они даже не составляли большинство. В большинстве были добропорядочные католики. Но и катары пользовались уважением в обществе, среди них было много знатных особ, состоящих в родстве со многими благородными семействами по всей Европе. И тут на тебе…

Жители Лангедока даже не сразу осознали происходящее, поэтому не подготовились к встрече крестоносцев. Лишь увидев это многокилометровое воинство, вступившее с недобрыми целями в пределы их земли они начали понимать весь ужас своего положения. Уже только само присутствие этой армии могло разорить провинцию.

Что из себя представляла армия крестоносцев?


«Неточности в свидетельствах историков проистекают оттого, что они оценивают численность армии по числу рыцарей. Каждый же рыцарь представлял собой весьма растяжимую боевую единицу, поскольку мог иметь при себе от 4 до 30 человек. При нем состоял экипаж из конных и пеших воинов, частью из его родственников и друзей, и уж во всех случаях – из испытанных вассалов.»

«Наряду с регулярными частями – батальонами или небольшими отрядами, за которые лично отвечали рыцари, – средневековая армия располагала вспомогательными войсками, отвечавшими за техническое обеспечение войны. Это были прежде всего профессионалы, специалисты в разных военных ремеслах: лучники, арбалетчики, саперы, минеры, мастера военных машин, наиболее квалифицированные из которых считали свое ремесло бог весть каким почетным и исправно служили тем, кто хорошо платил.

Ниже по военной иерархии стояли рутьеры (армия наемных пехотинцев), самая жестокая сила, какую имели в своем распоряжении полководцы. Рутьеры составляли один из важнейших элементов армии и широко использовались и в регулярных военных действиях, и при осадах. За свою бесчеловечность рутьеры считались как бы вне закона, но тем не менее все имели в них нужду. Если для рыцарей война означала прежде всего возможность прославиться и отстоять свои более или менее возвышенные интересы, то для простого люда она означала рутьерский террор. Ведя речь о средневековой войне, невозможно не сказать о безотчетном ужасе, который вызывало одно только упоминание о рутьере – существе без Бога, вне закона, без прав, без жалости и без страха. Его боялись, как бешеной собаки, и обращались с ним, как с собакой, причем не только неприятель, но и собственные хозяева. Одно его имя служило объяснением всем жестокостям и святотатствам, он воспринимался как живое воплощение ада на земле.»

«Командиры и контингент этих отрядов формировались по большей части из пришлого люда, чужого в тех краях, где велись боевые действия. Во Франции рутьеров чаще всего вербовали среди басков, арагонцев или брабантцев. Но в эпоху, когда битвы, пожары и голод то и дело выбрасывали на большую дорогу парней, полных решимости любой ценой обеспечить свое существование, отряды рутьеров пополнялись горячими головами, мятежниками и искателями приключений со всех краев.

Эти босые, оборванные, плохо вооруженные банды, не знающие ни порядка, ни дисциплины и признающие только своих командиров, с военной точки зрения имели два огромных преимущества. Во-первых, они были известны своим абсолютным презрением к смерти. Терять им было нечего, они очертя голову бросались навстречу любой опасности. Во-вторых, никто не корил себя, жертвуя ими. Поэтому именно из них формировали ударные батальоны. У мирного же населения они вызывали безграничный ужас: эти безбожники устраивали оргии в церквах, издевались над образами святых. Не удовлетворяясь грабежами и насилиями, они резали и мучили просто так, удовольствия ради, развлекались поджариванием детей на медленном огне или расчленением трупов.»

«Кроме рыцарей вместе со свитой, технических специалистов и наемников всех видов, с армией двигалось множество штатских. За войском везли огромное количество багажа: сундуки с оружием и доспехами, тенты, походные кухни, все необходимое для фортификационных работ и монтажа осадных механизмов. У армии был и свой женский контингент: прачки, починщицы белья, проститутки. Некоторые воины брали с собой в поход жен и даже детей. И, наконец, на переходе крупная армия привлекала толпы бродяг, нищих, любопытных, воришек, разносчиков, жонглеров, короче – обрастала массой бесполезного народу, который рассчитывал поживиться за ее счет, а в результате ложился дополнительным бременем на оккупированную страну.»

С самого начала война приняла ожесточенный характер, несмотря на то, что христиане воевали против христиан. Город Безье после захвата был вырезан практически полностью. Пленным выкалывали глаза и отрубали руки, после чего оставляли в лесу. Захваченных катаров жгли на кострах сотнями. Католиков тоже не жалели. «Убивайте всех! Господь узнает своих» - таков был девиз компании.

Зверства, творимые крестоносцами, вызвали волну патриотизма, сплотившую народ Лангедока против РКЦ и Французского двора, являвшимся основным поставщиком войск. Двадцать долгих лет война шла с переменным успехом. Крестоносцы захватывали город, но стоило основным силам покинуть его, как жители вырезали оставленный гарнизон и отказывались признавать новую власть. Города захватывались снова и снова. И только на исходе 20 лет, истощенный Лангедок подписал мирный договор, угодный Франции и РКЦ.

Но на этом страдания народа не прекратились. На смену крестоносцам пришли инквизиторы. И костры запылали с новой силой. Жгли всех: и катаров, и сочувствующих. Если ты двадцать лет назад имел неосторожность поздороваться прилюдно с еретиком – ты мог быть подвергнут репрессии. Даже если ты уже умер к этому времени, труп выкапывали и сжигали, а имущество, оставленное потомкам, конфисковали.

Терпение народа вновь переполнилось и в 1240 году началось новое восстание. Оно было подавлено. Заключительным аккордом этой истории принято считать осаду замка Монсегюр при котором гарнизон в полторы сотни человек в течение 9 месяцев удерживал оборону от 60-титысячной армии. После капитуляции 215 катаров, находившихся в замке, отказались принять католическую веру и добровольно пошли на костер.


Но и это был не конец. Репрессии продолжались до полного истребления катаров.

 

Рейтинг: 
Средняя оценка: 4.4 (всего голосов: 11).

_______________

______________

реклама 18+

__________________

ПОДДЕРЖКА САЙТА