В странной «дружбе» Беларуси и Украины поставлена точка

Всеволод Шимов

Украинская делегация намерена отказаться от очного участия в заседаниях Трехсторонней контактной группы (ТКГ) в Минске и будет искать другую переговорную площадку. Об этом заявил украинский министр по вопросам реинтеграции «временно оккупированных территорий» Алексей Резников. Ранее весьма резко в адрес официального Минска высказался экс-президент Украины и ее постоянный представитель в ТКГ Леонид Кравчук, назвавший Беларусь «холуем» России. На глазах рассыпается еще один миф белорусской внешнеполитической многовекторности — миф о Беларуси как о доноре региональной стабильности и нейтральной переговорной площадке.

Именно украинский прецедент был главным козырем официального Минска в обосновании многовекторного курса и проповеди внешнеполитического нейтралитета, несмотря на нахождение в формальном военном союзе с Россией. Сегодня вся эта стратегия, выстраиваемая Минском последние семь лет, рушится на глазах.

Белорусско-украинские отношения до 2014 года: непересекающимися курсами

До 2014 года белорусско-украинские отношения как фактор восточноевропейской политики практически не существовали. Это по-своему удивительно, ведь в плане исторических судеб и культурной близости сложно найти более похожие страны, чем Беларусь и Украина.

В политической традиции как России, так и Польши нередко принято объединять Беларусь и Украину в единое пространство. В Польше эти земли известны как «Кресы Всходние», или, в интерпретации доктрины Гедройца — Мерошевского, «регион ULB», пространство имперской и цивилизационной миссии Варшавы. В дореволюционной России Беларусь и Украину объединяли в понятие Западная Русь, или Западная Россия — исторически русские земли, оказавшиеся под многовековым владычеством Литвы и Польши.

А вот у белорусских и украинских элит никогда не было какого-то целостного видения отношений друг с другом и представлений о некой особой общности своих стран.
Объясняется это достаточно просто — белорусский и украинский национализмы изначально развивались под знаком противостояния с имперскими центрами, расположенными на востоке и на западе, Польша и в особенности Россия всегда занимали для них основное место «значимых иных».

Вот и с распадом СССР Беларусь и Украина попали в ту же систему координат Запад-Восток и стали искать свое место в ней независимо друг от друга. В этот период двусторонние отношения между Киевом и Минском ограничивались вопросами торгово-экономического сотрудничества, демаркации границы и не несли какой-либо значимой политико-идеологической составляющей.

Белорусско-украинские отношения 2014–2020: странное сближение

Всё изменилось в 2014 году в связи с событиями в Крыму и на Донбассе. Именно в этот период Беларусь развивает лихорадочную внешнеполитическую деятельность.

Не разрывая военно-политического союза с Москвой, Минск поторопился дистанцироваться от российской позиции по Крыму и Донбассу, очевидно, сочтя эти прецеденты весьма тревожными для белорусской государственности.
В этой связи отношения не только с Евросоюзом, но и с Киевом также, начинают рассматриваться белорусской стороной как противовес «избыточному» политико-экономическому влиянию России. Александр Лукашенко устанавливает тесные отношения с новым украинским лидером Петром Порошенко. На регулярной основе начинают проводиться белорусско-украинские региональные форумы.

Официальный Минск воздерживается от каких-либо критических замечаний в адрес постмайданной Украины, при этом всячески подчеркивается «братский» характер белорусско-украинских отношений. Этим самым белорусские власти как бы давали понять, что не хотят выбирать между двумя «братьями» — Россией и Украиной.

Одновременно Минск использовал свой «нейтральный» статус, чтобы застолбить за собой место переговорной площадки по Донбассу, а также продвигать концепцию Беларуси как донора региональной стабильности.

Беларусь извлекала из российско-украинского конфликта не только политическую, но и экономическую выгоду, поскольку превратилась для Москвы и Киева в основной логистический хаб после прерывания прямого транспортного сообщения между двумя странами.
Для Украины такая позиция Беларуси была весьма комфортной, поскольку гарантировала защиту от внезапного «удара с севера», чего изрядно опасались в Киеве.

В то же время говорить о каком-то принципиальном прорыве в белорусско-украинских отношениях в этот период также не приходится. Украина, следуя в фарватере политики коллективного Запада, не могла себе позволить излишних реверансов в адрес Минска, с которого даже в период «золотого века» многовекторности никогда не снимались обвинения в авторитаризме и посягательстве на демократические свободы.

Кроме того, Беларусь оставалась формальным союзником Москвы, что не могло не напрягать украинскую сторону, объявившую Россию «страной-агрессором».
Поэтому на «братскую» риторику официального Минска в Киеве всегда реагировали весьма сдержанно.

Закат странной дружбы

Отношения официального Минска с новым украинским президентом Владимиром Зеленским сразу не задались. Александр Лукашенко не скрывал, что делает ставку на второй срок Петра Порошенко и даже неосторожно напророчил ему победу, хотя с самого начала президентской гонки его шансы выглядели весьма сомнительно.

Однако окончательную точку в странной белорусско-украинской дружбе поставила не межличностная напряженность отношений двух лидеров, а политический кризис, разразившийся в Беларуси после президентских выборов, когда Украина вслед за Польшей и Литвой включилась в активную игру против белорусского режима.
Киев наряду с Варшавой и Вильнюсом стал излюбленным местом для белорусской политической эмиграции. Из украинской столицы посыпались критические комментарии по поводу событий в Беларуси, а в Верховной раде была создана депутатская группа «За демократическую Беларусь» во главе с одиозным Алексеем Гончаренко — участником расправы над жителями Одессы в Доме профсоюзов 2 мая 2014 года.

Белорусская государственная пропаганда не осталась в долгу — Украина стала одной из излюбленных ее мишеней в качестве прозападного марионеточного режима, который довел собственное население до нищеты. Вспомнили в Минске и об одесских событиях 2 мая, хотя ранее белорусские власти воздерживались от каких-либо оценок и комментариев по этому поводу. Провластные активисты даже провели пикетирование украинского посольства и задали вопрос послу Украины о ходе расследования.

Финал белорусско-украинской «дружбы» вполне закономерен.

Киев, следуя в фарватере политики Евросоюза и США, не мог не включиться в игру против официального Минска.
Но, помимо соображений «евроатлантической солидарности», украинский режим преследует и собственные цели в отношении Беларуси.

Стратегически Киев заинтересован в «украинизации» Беларуси, то есть установлении здесь такого же прозападного марионеточного режима, как и на Украине.

В отличие от Польши, Украина не имеет в отношении Беларуси каких-то имперских амбиций, однако победа в Минске идеологически близкого режима в глазах Киева обеспечит стратегическую безопасность на северном направлении.
Александр Лукашенко, несмотря на всю свою многовекторность, всегда воспринимался украинской стороной как слишком «пророссийский», а значит, потенциально ненадежный партнер. После 9 августа в Киеве не на шутку испугались резкого усиления российского влияния на Беларусь. Слова Кравчука о белорусском «холуйстве» перед Россией как раз отражают этот глубинный страх.

Кратковременная белорусско-украинская «дружба» была основана на ситуативном совпадении интересов. Такие отношения по определению не могут быть долгими.