Лукашенко крутит перед российским носом крымской морковкой. Геворг Мирзаян

С 2014 года Минск всеми возможными способами избегает официального признания российского суверенитета над Крымом. И если до недавнего времени эту позицию в России принимали, то сейчас ситуация несколько изменилась.

Так, одним из основных мотивов Лукашенко было нежелание ссориться с украинскими соседями. «Изменение подхода Белоруссии для де-юре признания временно оккупированного Крыма территорией России приведет к непоправимым последствиям для украинско-белорусских отношений», – предупреждает МИД Украины. И под «непоправимыми последствиями» здесь подразумевается разрыв торгово-экономических отношений. В том числе и тех, где белорусская сторона выступает посредником и зарабатывает на этом. Ведь, согласно логике украинского режима, торговать с «агрессором» нельзя – но торговать через третью страну можно. Кроме того, белорусы опасались, что в случае обострения отношений с Киевом украинский режим начнет экспортировать на белорусскую территорию радикалов (а, как известно, белорусские националисты давно и тесно дружат с украинскими собратьями), оружие и другие необходимые элементы для майданизации страны.

Сейчас, однако, украинско-белорусские отношения и без того скатились до уровня чуть ли не открытой конфронтации. Киев не только открыто поддержал попытку организации цветной революции в Минске, но и активно участвует в подготовке второго ее акта – на Украине готовятся кадры для будущих протестов (еще в прошлом году для этого были выделены западные средства). Что же касается торговли, то белорусские власти на днях отказались экспортировать на Украину электричество – точнее, сначала вроде согласились, а потом свое решение отыграли назад, зная при этом, как украинцы сейчас нуждаются в энергии. Причем отказались с издевательской формулировкой: «благодарим вас за сотрудничество и заинтересованность в приобретении белорусской электрической энергии». Очевидно, что нормализация украинско-белорусских отношений наступит лишь при смене режима (не правителей, а именно режима) в одной из стран.

Вторым стоппером было попадание (в случае признания Крыма) под санкции со стороны Европы, а также обвинение белорусским обществом российских властей в негативных последствиях от этих санкций для экономики республики. И этого стоппера сейчас тоже нет. Европа ввела санкции против Минска по итогам поствыборных митингов протеста – и сейчас планирует их ужесточить в ответ на миграционный кризис, организованный, по их мнению, Александром Лукашенко. В этом смысле крымскими санкциями больше, крымскими санкциями меньше – значения не имеет.

В свою очередь россияне тоже терпимо относились к отказу Лукашенко признавать Крым. Не только из-за нежелания создавать союзнику лишние проблемы и выплачивать ему компенсацию за их решение. Москве важен был формальный нейтралитет Минска для того, чтобы там вести переговоры по урегулированию гражданской войны на Украине. Лукашенко, конечно, сажал белорусских граждан, отправлявшихся защищать русский мир (то есть Россию и Белоруссию) в Донбасс, но вряд ли он посадил бы представителей ЛНР и ДНР, прибывших на переговоры. А если бы диалог проходил в условном Брюсселе, Варшаве или даже Женеве, то могли бы возникнуть вопросы. Сейчас же Минские переговоры заморожены – в Киеве уже заявили, что Белоруссия потеряла нейтральный статус.

Последний олигарх

Именно поэтому было бы крайне неплохо, если бы Лукашенко (подписавший на днях дорожные карты по интеграции) признал территориальную целостность своего партнера по Союзному государству, а также публично открестился бы от политики так называемой многовекторности (которая в белорусском исполнении выглядит как «и нашим, и вашим»). Ну или – на крайний случай – сказал бы честно: «не считаю возможным».

Вместо этого россияне видят целый набор абсолютно разных сигналов из Минска. Сначала Лукашенко говорит, что официально признает полуостров российским, «когда последний олигарх в России признает Крым и начнет поставлять туда продукцию» – прекрасно понимая разницу между признанием и работой частных компаний. Никто не требует, чтобы условный МАЗ начал поставлять в Крым свою продукцию и подставлялся бы под персональные экономические санкции – нужно лишь официальное признание Батьки. Затем тот же Лукашенко начинает жаловаться, что Путин обещал свозить его в Крым, но так и не свозил. «Владимир Владимирович мне все обещал, что с собой возьмет в Крым, покажет новинки, что там нового сделано, а сделано немало. По дороге провезет в Крым. Но вот сегодня один уехал, а меня с собой не пригласил», – заявил Батька. Затем выступает председатель постоянной комиссии по международным делам палаты представителей Национального собрания Белоруссии Андрей Савиных, который говорит, что все уже признано: «И де-факто, и де-юре Крым давно был признан российским белорусской стороной. Единственное, чего не было – какого-то политического заявления, чтобы формализовать это, скажем так, для российского медийного пространства». Затем примерно то же заявляет министр иностранных дел Белоруссии Владимир Макей. «Позиция Белоруссии по Крыму остается такой, какой была. Мы понимаем в реальности, что Крым является сейчас российской территорией. Давайте исходить из этого», – поясняет он. То есть «в реальности» и «является сейчас».

Возникает ощущение, что белорусские власти решили поиграть Крымом, как морковкой перед носом России. Видимо, в надежде на то, что Москва за эту морковку хоть что-нибудь заплатит. Проблема только в том, что подобное кручение морковки приводит к тому, что количество россиян, считающих Лукашенко союзником, продолжает уменьшаться. Причем как среди политико-академической элиты страны, так и среди простого народа.