России придётся прибегать к жёстким мерам воздействия на постсоветские элиты

О причинах и последствиях обострения взаимоотношений России со странами Евразии

Ситуация с закрытием «Русского дома» в Баку под надуманными бюрократическими предлогами и попытки оказывать давление на российских общественных деятелей, критически высказывающихся по поводу действий азербайджанского руководства, могли бы восприниматься как часть локального, будем надеяться, охлаждения в двусторонних отношениях. Но, увы, это проявление более тревожной картины выдавливания российского влияния из стран постсоветского пространства, причём не только из социальной и социокультурной сфер.

Ещё более нелепой выглядит истерика части киргизского политикума по поводу того, что премьер-министр России Мишустин назвал их государство Киргизией, а не Кыргызстаном. На деле, конечно, главное возмущение вызвал призыв российского премьер-министра не создавать препятствий российскому бизнесу и другим организациям, работающим на территории республики.

Мы долго старались уходить от разговора о том, как России выстраивать отношения с государствами постсоветской Евразии, объясняя это необходимостью деликатного отношения к соседям. А на деле не решаясь признать неприятные реалии.

Главной из этих реалий является переход в большинстве стран постсоветского пространства к строительству государств на этнократической основе. Для расчистки места для этнократий остатки советского социального и культурного наследства ускоренно демонтируются. Где-то это делается в более мягкой форме, где-то — более агрессивно, в зависимости от дальновидности политических элит соответствующих государств и давления, которое оказывают на власти местные националисты.

Но есть два нюанса.

Первый: ни одно из постсоветских государств не является полностью жизнеспособным без связи с Россией, вернее, без использования её в качестве донора. Фактически евразийские этнократии выстраиваются за счёт России. Льготные поставки российских ресурсов, льготный транзит по территории России, облегчённый таможенный контроль, фактическое формирование на пространстве Евразии не только зоны свободной торговли, но и режима свободного транзита и перемещения трудовых ресурсов, благоприятное отношение к диаспорам в России — это и есть неприятная для многих «закулиса» экономических «чудес» Евразии.

Второй: в той или иной степени все постсоветские государства рассматривали отношения с Россией в качестве элемента «расторговки» с другими странами, имеющими интересы в регионе, — прежде всего с США, Турцией, Великобританией, Китаем, а также с ЕС как наднациональной коалицией, обладающей самостоятельными финансовыми возможностями. В результате чего создаваемые этнократии в своей основе несуверенны и существуют в том числе с опорой на внешнее финансирование. Вопрос, насколько государство, построенное на базе этнократии, может в принципе быть экономически устойчивым и политически суверенным, оставим на будущее.

Мир, в котором постсоветские этнократии существовали последние 10—12 лет, был для них удивительно геоэкономически комфортным, создав причудливую модель геополитического поведения. Одним из её наиболее ярких проявлений был категорический отказ от взятия на себя каких-либо обязательств в отношении России и сокращение вовлечённости в совместные структуры безопасности при максимизации экономических выгод для себя.

Классическим примером стали недавние демарши на высоком политическом уровне представителей ряда постсоветских стран против попыток России навести порядок в сфере миграции и одновременное давление на российский бизнес на своей территории.

Но времена явно меняются. Закрытие администрацией Трампа пресловутого USAID* хотя и столкнулось с судебно-административным противодействием, но тем не менее знаменует начало глубокого аудита расходов США на «мягкую силу». И этот аудит неприятно затронет слишком многих на постсоветском пространстве. В том числе и тех, кто раскручивает политико-медийные кампании против России, выполняя внешний «заказ».

А посему стоит рассматривать нынешнее обострение как признак слабости этнократических политикумов, значительная часть которых существовала за счёт внешнего финансирования.

Привыкнув к постоянному получению средств из западных фондов, они, конечно, опасаются, что в результате трамповского «наведения порядка» могут потерять привычный уровень жизни. Турция, Великобритания и ЕС вряд ли смогут выделять «партнёрам» ресурсы, сравнимые с теми, что шли по каналам USAID и других западных фондов.

Но дело здесь не только в сокращении западной «подкормки». Едва ли власти постсоветских стран питают иллюзии относительно реальной устойчивости своих государств. Сложно забыть январские события 2022 года в Казахстане, поколебавшие уверенность в социально-политической устойчивости едва ли не самой стабильной из постсоветских республик. Но какие уроки были извлечены из этой вполне предсказуемой ситуации?

Увы, многие в Евразии решили, что рецепт выживания — заигрывание с националистическими или пантюркистскими элементами, а также попытки продать себя Западу в качестве некоего противовеса России.

Это было очень заметно в 2023—2024 годах — на пике радикализации позиции «объединённого Запада». Сейчас многие руководители постсоветских стран опасаются утраты контроля над ими же легализованными националистами на фоне явного спада интереса Запада к постсоветскому пространству, наглядным примером чего стала ситуация в Грузии. Они понимают, что Запад их спасать даже деньгами не будет, но выйти за рамки сценария строительства «мини-анти-Россий» не могут.

Нет, повторить судьбу бывшей Украинской ССР никто не хочет, все надеются, что смогут и сейчас выдавить не только из России, но и из других стран, прежде всего из ЕС, Великобритании и Турции, максимум бонусов, за которые потом не надо будет расплачиваться.

Но тем самым элиты постсоветских государств доказывают свою глубочайшую геополитическую незрелость, так и не поняв, что антироссийский «сыр» не бывает бесплатным. Это всегда «мышеловка».

А в ряде случаев, увы, руководство постсоветских государств подпало под влияние националистических элементов. Это создаёт прямую и явную угрозу безопасности российских граждан на территории этих государств, да и региональной стабильности в целом.

России следует из всего происходящего извлечь серьёзные уроки. Попытки замалчивания проблем в отношениях с постсоветскими государствами привели к тому, что представители правящих элит сформировали откровенно паразитическое отношение к России, будучи уверенными, что любая медийная истерика с их стороны обязательно заставит Москву извиняться. Уже не просто льготные, но нарастающе асимметричные с точки зрения экономической выгоды отношения с Россией воспринимаются как данность. Уступки должна делать только Москва, а любой намёк на взаимовыгодность трактуется как проявление колониализма.

А ведь перед Россией встаёт вопрос не только об обеспечении новых возможностей своего развития, в том числе за счёт расширения присутствия на перспективных рынках (в том числе и рынках Евразии), но и необходимость купирования социально-политических рисков по её границам. Странно, что в столицах постсоветских государств не улавливают обновления геополитических реалий.

России, вероятно, придётся прибегать к существенно более жёстким мерам воздействия на постсоветские элиты, нежели это делалось пять и тем более десять лет назад. И здесь опять важный урок: именно тогда, в 2010-е годы, нужно было модернизировать российскую политику в отношении постсоветских государств, развивая отношения не только с властями предержащими, прятавшими свою нарастающую русофобию за слащавыми улыбками, но и с широкими слоями общества, включая — и ничего тут страшного нет — контрэлиты. Да, это нельзя было бы считать классической дипломатией. Но ведь и решения по экономическому развитию в рамках евразийских институтов принимались не совсем в рамках классической дипломатии и классических же рыночных отношений. Но и сейчас не поздно адаптировать политику под новые геополитические реалии.

*деятельность организации запрещена в РФ

Дмитрий Евстафьев