«Сталинская депортация» в США

В используемом либеральными силами нашей страны реестре «преступлений Сталина» особое место занимают обвинения в «бесчеловечной депортации народов». Депортация в годы Великой Отечественной войны применялась как наказание за сотрудничество с врагом, выступление с оружием в руках против армии своего государства. Конечно, под «общую гребенку» попадали и невинные, особенно женщины, дети и старики, которых в товарных вагонах вывезли из привычных родных мест в необжитые районы. Но шла ожесточенная до крайности война, когда приходилось прибегать и к не всегда оправданным чрезвычайным мерам.

Депортация применялась и как превентивная мера для исключения помощи германским оккупантам со стороны проживавших в СССР этнических соотечественников противника. Так советское правительство было вынуждено поступить с поволжскими немцами. В условиях опасности японского нападения на СССР на стороне Германии переселялись во внутренние районы страны и жившие на советском Дальнем Востоке корейцы. Как известно, в те годы Корея была аннексирована и включена в состав Японской империи. Советское командование не могло исключать, что находившиеся в районе предполагаемых военных действий корейцы могут быть принуждены японцами выполнять разведывательную и диверсионную деятельность.

При этом устремляющие свой гнев на «жестокий сталинский режим» историки и пропагандисты либерального направления фактически замалчивают факт аналогичной практики в «светоче демократии» — Соединенных Штатах Америки. Почти никто не вспомнил, что недавно исполнилось 75 лет Чрезвычайному указу президента США об интернировании на время Второй мировой войны всех проживавших в стране японцев в специальные, по сути концентрационные, лагеря. И никого не удивляет, что американцы предпочитают замалчивать самую крупную насильственную депортацию в истории США. Но молчат и японцы, не желая огорчать ставшего после войны сюзереном и ближайшим военным союзником дядю Сэма. И это понятно, ибо подчиненные Вашингтону власти Японии даже на траурных мероприятиях, посвященных годовщинам испепеления сотен тысяч мирных жителей в атомном пожаре Хиросимы и Нагасаки, избегают упоминания виновника этого чудовищного деяния — США.

Коварная японская атака на основную военно-морскую базу США на Тихом океане — Перл-Харбор — произвела такой психологический эффект на американское правительство и общество в целом, что президент страны Франклин Рузвельт, не колеблясь, поставил свою подпись под Указом № 9066 — о поголовном интернировании в лагеря всех лиц с японскими корнями. По установленной норме интернированию подлежали все лица, имевшие 1/16 часть и более японской крови. Начиная с марта 1942 года американское правительство переместило в специальные лагеря почти всех американских японцев — 110 тысяч человек, присутствие которых в местах их компактного проживания на тихоокеанском побережье США считалось недопустимым по соображениям безопасности. Среди подлежавших интернированию, то есть насильственной высылке из мест постоянного проживания, было около 30 тысяч детей.

Что же так перепугало американцев? Следует признать, что опасения в сотрудничестве лиц, представлявших нацию агрессора, имели под собой основания, ибо в глазах американской контрразведки они были потенциально опасны, так как в душе преданы божественному императору — микадо. После войны было опубликовано немало свидетельств активной работы японской разведки на территории США. Так что Указ № 9066 трактовался как превентивная мера. Напуганные весьма успешными военными действиями японцев американцы не исключали нападений японского флота и высадки десанта на западное побережье США. Американские спецслужбы не без основания допускали, что среди японских иммигрантов могли быть люди, которые посредством радиосвязи или как-то иначе могли наводить на американские цели корабли и десанты противника. Именно такая деятельность во многом обеспечила успех японского нападения на Перл-Харбор. Деятельность разведсети на Гавайях координировали работавшие под дипломатическом прикрытием в консульстве Японии в Гонолулу профессиональные военные разведчики, денно и нощно собиравшие информацию для Токио о нахождении в Перл-Харборе американских кораблей и мероприятиях по защите базы от возможного нападения.

Условия депортации японцев были суровые. Из имущества разрешалось взять с собой только то, что можно унести в руках. Вывозили в отдаленные штаты с суровым климатом. Люди жили в плохо приспособленных бараках, скудно питались, не имели должной медицинской помощи.

Несмотря на то, что на третьем году войны ситуация на Тихом океане изменилась в пользу американцев, и опасность переноса военных действий на их континентальную территорию практически исчезла, в 1944 году Верховный суд США подтвердил конституционность интернирования, что дало американским властям дополнительное основание для содержания японцев в лагерях. И только в январе 1945 года указ Рузвельта был отменен.

Конечно, среди интернированных были те, кто выступал против насильственных действий властей, незаконной высылки людей, не имевших намерения причинить вред своей новой родине, ведя подрывную работу против нее. Были противники подобной меры и среди американских правозащитников. Ситуация для властей усугублялась тем, что среди интернированных в лагеря японцев две трети составляли люди, имевшие американское гражданство, получить которое по тем временам можно было только после тщательной проверки. То есть люди, уже давно жившие в США и своим поведением демонстрировавшие лояльность этому государству. Поэтому после войны была развернута кампания осуждения незаконности интернирования. Но моральной и финансовой компенсации пришлось ждать ещё четыре десятилетия. Лишь в 1988 году при президенте Р. Рейгане им был подписан документ, в котором содержалось извинение за интернирование японцев, которые не имели отношения к разведке и саботажу. И выжившим была выплачена компенсация в размере 20 тысяч долларов. Всего в итоге сумма составила, по некоторым сведениям, 1 млрд 200 млн долларов. Затем она была увеличена ещё на 400 млн долларов.

Справедливости ради стоит отметить, что, несмотря на суровые условия проживания в лагерях, большинство депортированных японцев в то время с пониманием отнеслось к своей судьбе. Более того, довольно значительная часть из них упорным трудом пыталась доказать лояльность американскому правительству. В итоге спустя два года, в середине 1944 года, из 110 тысяч человек около 20 тысяч японцев (треть всех совершеннолетних) были выпущены из лагерей на волю. Правда, до окончания войны им было запрещено селиться во всех приморских городах Америки. Администрация лагеря каждому освободившемуся выдавала 25 долларов и деньги на билет до места проживания, которое заранее выбирал лагерник.

Можно отметить, что, по существующим данным, под действие указа Рузвельта об интернировании попали и люди, имевшие несчастье оказаться одной национальности с Гитлером и Муссолини: в лагеря были помещены 11 тысяч немцев и 5 тысяч итальянцев. Еще около 150 тысяч немцев и итальянцев получили статус «подозрительных лиц», и все время войны они находились под наблюдением спецслужб и должны были сообщать обо всех передвижениях по США.

В заключение заметим, что далеко не все решения правительств стран, вовлеченных в войну, тем более такую кровопролитную, как Вторая мировая, встречают понимание и поддержку потомков. Война — это особое состояние как отдельных людей, так и общества в целом. Даже профессиональным историкам не всегда под силу во всей совокупности проанализировать и оценить ситуацию, вынуждавшую принимать непопулярные и нередко явно недемократические решения. Но честный историк или публицист не должен вырывать из общей канвы прошлого политически выгодные для сегодняшнего дня факты и события. К ним относится и проблема депортации или интернирования во время войны, имевшая, как показано выше, схожие причины и последствия для всех стран, независимо от их социально-политического строя.»